Дмитрий Ячанов: «Илья Сорокин – алмаз, который ещё нужно огранить»

Лучшим вратарём КХЛ прошлого сезона признан 20-летний Илья Сорокин из ЦСКА. Немаловажную роль в этом сыграл тренер голкиперов московского клуба, чемпион России-1998 в составе «Ак Барса» Дмитрий Ячанов. В интервью «БИЗНЕС Online» бывший вратарь сборной России рассказал, почему стал тренировать, объяснил, что ставит во главу своей системы, а также заявил, что Сорокину предстоит ещё много работы.

«В ЦСКА МЕНЯ ПОРЕКОМЕНДОВАЛ АЛМАЗ ГАРИФУЛЛИН»

Официальная группа СКА «Вконтакте»

— Дмитрий Николаевич, как вы попали в ЦСКА и почему вообще начали тренировать?

— Здесь, скорее, воля обстоятельств. Спортивный директор ЦСКА Алмаз Миннеханович Гарифуллин порекомендовал меня небезызвестному Дмитрию Вячеславовичу Квартальнову как специалиста по вратарям. Он решил дать мне шанс, посмотреть, что получится на уровне команды КХЛ. С ребятами не такими взрослыми я уже работал, а вот опыта работы с мастерами на тот момент не было. Дали шанс, я постарался ничего не испортить.

— Вы ожидали такого успеха в первый же год работы?

— А вы думаете, что это успех? Я имею ввиду коллективный труд нашей команды. Я считаю, мы пока только на пороге возможного успеха. Хотелось бы получить медали другого достоинства, но, к сожалению, седьмой матч расставил все точки над i. И мне, и тренерскому штабу ЦСКА, и хоккеистам нашей команды хотелось бы чего-то другого. А что касается работы с вратарями, может быть, со стороны виднее, есть ли успех. Ребята мне помогли — и Илья Сорокин, и Виктор Фаст, и Стас Галимов, и Максим Третьяк — они своим трудолюбием помогли.

— Вы в какой-то момент были хоккейным агентом. Не пошло?

— Это было на самом первом этапе после окончания карьеры, какое-то время помогал в этой деятельности одному из агентств, сам агентом не был. Можно сказать, на добровольных началах этим занимался. Не то, чтобы не пошло, но была какая-то недосказанность, чувства удовлетворения работой не было. Не всё получалось. Как сейчас понимаю, просто было не моё.

— Потом вы работали в СКА.

— Да, там был один очень интересный проект прямо перед тем, как я приехал в Москву. Мы занимались созданием команды по следж-хоккею в системе клуба СКА. Я был главным менеджером команды, полгода это всё продлилось, команда была уже практически готова, состав набран, были готовы к реализации. Но руководство сказало, что подождёт с этим проектом.

— Это при нынешнем руководстве было?

— Да, уже при нынешнем. Проект застопорился, не знаю, по каким причинам, хотя был уже готов. Думаю, что материальные проблемы в первую очередь сказались. Сложная обстановка во всей стране. Проект был настолько интересным, что захватил меня без остатка на те полгода. Честно говоря, не ожидал от себя такой увлеченности! Сам вид спорта потрясающий, спортсмены, которые им занимаются невероятные люди с очень непростыми судьбами! Про это можно долго говорить. Это тема для отдельного интервью.

— Но там ведь даже борта на катке особые нужны.

— Есть такие моменты, но все технические и юридические вопросы мы решили, не было никаких предпосылок к тому, чтобы клуб не открывать. Всё было обговорено, даже календарь составлен полностью. Я звонил в Италию, в США, в Канаду, где нашу команду уже ждали. Существует ведь много турниров по следж-хоккею, кроме официальной Паралимпиады, чемпионата России. В Европе, США и Канаде неофициальные встречи развиты на самом высоком уровне. Договорённости были, но, к сожалению, не получилось.

— А в тренерский штаб СКА вы не пытались пробиться?

— Тут ведь как — если предлагают какую-то должность, то инициатива, как правило, идёт от нанимателя. Сам я не спрашивал. Хотя, может быть, и спрашивал. Честно говоря, не помню сейчас. Но в любом случае какого-то внятного ответа от СКА не было, предложения работать в уже родном для меня городе я не получил. На этом всё как-то и затихло.

«НЕЛЬЗЯ СТАТЬ ТРЕНЕРОМ ТОЛЬКО ЧТО ВЫЙДЯ ИЗ ВОРОТ»

— Ваш коллега из «Ак Барса», Ари Мойсанен считает, что невозможно стать тренером вратарей сразу после завершения карьеры. У вас какой взгляд на это?

— Я абсолютно согласен с ним на все сто процентов. Я придерживаюсь мнения, что очень сложно, завершив профессиональную карьеру, сразу стать достойным тренером вратарей, особенно для команд с высоким уровнем, ставящим целью максимальные места в чемпионатах и кубках. Теоретический багаж, который нужен для работы тренера, отсутствует. Я понимал это, когда закончил играть. Были предложения из клубов разного уровня стать тренером вратарей, но теоретически и на практике, я не был готов что-то дать ребятам. Я не знал многого, чему должен был научить, поэтому отвергал все предложения.

Нечего было мне сказать, кроме баек о том, как я играл в воротах, как выигрывал и проигрывал, больше ничего интересного, а главное полезного я дать не мог. Тренерская работа — это не столько байки из прошлого, хотя и они тоже (улыбается). Но и знания теории физкультуры, психологии, физиологии, биомеханики, анатомии, многих других знаний, вплоть до геометрии. Пришлось многому учиться, прежде чем ответить ЦСКА и самому себе «Да, я готов».

— Частная школа вратарей IGoalie. pro в Санкт-Петербурге помогла этому?

— Да, безусловно! Я там работал менеджером и помогал в тренировочной работе. Главный тренер нашей школы Вадим Евгеньевич Митин очень мне помогал в освоении сложной теории современной подготовки вратарей. Я многому у него научился, тому чего не знал, будучи профессиональным спортсменом. Большое ему за это спасибо! Глубина знаний — это главное, что отличает тренера от только что закончившего профессиональную карьеру вратаря, а они приходят только с обучением и тренерской практикой.

— При этом тренеру важно самому перестроиться? Преподавать, исходя из нынешних реалий, с учетом изменений, а не учить тому, чему его учили, или основываться на том, как он играл сам?

— Естественно, это выглядело бы несколько нелепо. Хоккей совершенно изменился, если бы я учил ребят тому, чему учили меня, была бы катастрофа. В рамках работы в школе вратарей в Санкт-Петербурге мы много общались со шведскими специалистами, ездили на сборы, проходили обучение, обменивались взглядами. Сами очень много думали. Кстати, мы шведам тоже много интересного смогли рассказать, порой заставляли задуматься о развитии подготовки вратарей в современном хоккее. Общение было очень плодотворным и взаимовыгодным. В общем, многое изменилось со времён, когда я защищал ворота — экипировка, скорости, тактические действия, взаимодействие между вратарём и защитниками. Можно рассказывать о том, как было раньше, но обучать играть в стиле Кена Драйдена и других великих вратарей своего времени сейчас нерационально.

— Что вы ставите во главу своей вратарской философии? Какой у вас базовый принцип?

— Рациональность действий в воротах. Она превалирует во всех заданиях, упражнениях, которые я даю на тренировках. Задача — максимально перекрыть с помощью разнообразных движений открытые места для бросающего, при этом исключить лишние, спонтанные движения. На этом основывается моя работа с вратарями, я убираю лишнее, добавляю более эффективные элементы, приёмы, которых у подопечных не было до работы со мной.

«ФАСТ — ЛУЧШИЙ ВРАТАРЬ-ЛЕГИОНЕР»

— В начале сезона в нашем интервью вы говорили, что Илья Сорокин обязательно будет играть, но позже.

— Ну, я вам обещал, слово держу.

— А почему всё-таки ставку сделали на Сорокина? Некоторые тренеры называли Фаста лучшим вратарём в лиге.

— Я считаю, что это действительно так. Виктор Фаст — это, как минимум, сильнейший из вратарей-легионеров в этом сезоне. Со мной кто-то может поспорить, но зная ситуацию изнутри, зная Фаста, я совершенно точно могу это утверждать. Но тут возникает простой факт — Сорокин был лучше, вот и всё. Илья был надёжнее в какой-то момент, он этим убедил тренерский штаб, что достоин места в воротах. Специально мы ни для кого условия не создаём, для нас главное — результат, и тот, кто его приносит, достоин места в составе.

Фото: официальный сайт СКА

— А у вас не было опасения, что чередование вратарей может сказаться в плей-офф?

— А что вы считаете чередованием? Дать возможность вратарю отдохнуть? В этом ничего страшного нет, если играет не менее достойный. А у нас в этом сезоне так и было. Если вы обратили внимание, мы меняли вратарей и после игр «на ноль», хотя, как правило, это не практикуется. Меняли, чтобы функционально они были готовы к главным играм.

— То есть, на их психологии это никак не сказалось?

— Абсолютно. Оба наших парня с крепкой, устойчивой психологией, мощной харизмой, их эти нюансы не беспокоили. Конечно, мы им всё объясняли, рассказывали, почему мы принимаем такие решение, что происходит. Я проводил собрания на русском и на английском, чтобы прийти к консенсусу и дать вратарю понимание, для чего мы это делаем. Естественно, Витя хотел играть больше, и я его понимаю, это спортсмен с большой буквы, профессионал, невероятный человек, глыбище! Но обстоятельства сложились так, что в плей-офф играл Илья, и к нему больших вопросов не было. А менять вратаря именно на этом отрезке соревнования, просто для того, чтобы сделать приятно другому вратарю, не совсем правильно на мой взгляд. В этом сезоне было так, в следующем может быть по-другому. Будем решать проблемы по мере их появления.

«ГАЛИМОВ НЕ БЫЛ ТРЕТЬИМ В ЦСКА»

— Когда Станислав Галимов перешёл в «Ак Барс», он как будто с обидой говорил о конкуренции в ЦСКА: «Если дают играть, то я за здоровую конкуренцию».

— Несколько парадоксальная фраза на мой вкус. Ну да ладно. В нашем клубе шанс был дан всем вратарям. Но случилось так, и это никоим образом не говорит о низком профессиональном уровне Стаса. Он очень сильный вратарь. Звёзды так сложились или ещё что, но на тот момент нам показалось, что Сорокин с Фастом выглядели надёжнее. Сложилась такая ситуация, мы не можем искусственно создавать для кого-то специальные условия и не будем никогда ни для кого этого делать. Я очень рад, что Стас Галимов подписал новый контракт в Казани. Я в нём уверен, это сильный вратарь, один из лучших в России.

Фото: Михаил Бормин

— Но в ЦСКА он оказался третьим.

— Это очень формальные цифры. Да, по прошествии сезона можно расставить их по местам, но по сути никто у нас третьим не был. Вспомните, что Сорокина все считали третьим в начале, а для меня он таким никогда не был, как и Виктор, и Стас. У меня любимых сыновей нет, и я за своих вратарей переживаю одинаково так же, как за моих детей Ваню и Леона. Мы работали в зависимости оттого, как ребята играют на сегодняшний день и час. О доверии тренерского штаба ещё можно говорить, но оно тоже меняется. Со Стасом у нас было много разговоров по этому поводу, я ему говорил: «Вот, у тебя сейчас шанс», и он им тогда прекрасно воспользовался.

— В последних трёх матчах за ЦСКА у него две пропущенные шайбы и «сухарь».

— Немножко нелогично выглядит, да? Поверьте, логика есть, но я не могу о ней говорить, потому что это несколько не моя отрасль производства. Есть другие процессы, но Стас не являлся человеком, от которого мы все обязательно хотели избавиться, глупости это. Он был полноправным членом нашей команды, помогал нам достигать результатов и если бы не определённые нюансы, работал бы с нами до конца сезона. Но так сложились обстоятельства непреодолимой силы.

«У СОРОКИНА СИБИРСКИЙ ХАРАКТЕР»

— Что делает Сорокина таким крутым вратарём?

— Вы мне мальчика-то не портите! Какой он крутой? Он находится в процессе обучения.

— Приз лучшему российскому вратарю, «бронза» ЧМ, Матч звёзд КХЛ.

— Ну и что? Разве это предел мечтаний? У него всё ещё впереди. Илья — алмаз, конечно, но пока ещё не до конца огранённый, ещё достаточно граней, над которыми стоит поработать. Но это скорее уже ювелирная работа, перелопачивать груды породы нет необходимости. Николай Александрович Мишин просто огромный объём работы с Ильёй проделал, за что ему низкий поклон от меня и, думаю, от болельщиков. Этот тренер дал ему очень многое. И я свои пять копеек вставил, но поверьте, Сорокин ещё так не блистает, как может. Много работы и, надеюсь, успехи впереди. Да, в прошедшем сезоне он был сильнейшим российским вратарём, но никто не знает, что будет в следующем сезоне. Естественно, я не дам ему потерять голову, да и сам Илья не такой человек, чтобы остановиться на достигнутом и не пройти эти медные трубы, которые вокруг него сейчас играют. Характер у Ильи сибирский, стойкий, мужицкий. Несмотря на юный возраст, это уже мужчина — суровый, настоящий.

— Он вроде бы справляется с похвалой.

— Вы, журналисты, очень сильно постарались в этом, а мы всю информацию, которая лилась на Илью в течении сезона, воспринимали дозировано. Важно было вычленять из неё положительные для работы моменты. Поэтому когда писали уважаемые специалисты по поводу игры Ильи, говорили о том, какие есть проблемы, мы читали данную информацию взахлёб и с удовольствием.

— То есть, критиковать лучше?

— Конструктив нужен, конструктив. Если это не огульная критика в виде троллинга, то бывает очень полезно. Может, я чего-то уже не замечаю, глаз замылился, а со стороны порой бывают полезные мнения. Я-то человек заинтересованный, а независимые эксперты иногда помогают объективно взглянуть на ситуацию. А хвалебные фанфары приятны, конечно, чего душой кривить. Любому спортсмену нравятся высокие оценки, мы все немного тщеславны. Нет таких спортсменов, которым абсолютно всё равно, что о них пишут и говорят болельщики, специалисты. Но ничего полезного в постоянных панегириках, кроме утешения собственного эго, нет.

— Сорокин поэтому не разговаривает с прессой перед матчами?

— У нас с Ильёй в самом начале работы был разговор по поводу отношений с прессой. Я рассказывал в какие моменты обязательно нужно общаться, обязательно нужно находить общий язык с журналистами, дружить даже с ними. Для спортсмена очень важны хорошие отношения с журналистами. А когда говорить не нужно, понимает и сам Илья, и многие корреспонденты. В начале сезона мы приняли общие правила, объяснили их прессе, и никто не обижался, поверьте. Спасибо журналистам за это. На мой взгляд, Илья довольно много общался с прессой, закрытости у него нет никакой, просто всему своё время. Я сам всегда был готов к разговору, когда играл, у меня определённый опыт есть, поэтому помогаю парню и сейчас.

— Насчёт критики — кто-то считает, что у него не очень хорошо работает ловушка. Хотя это общая проблема вратарей, и Сорокин не самый габаритный при этом.

— На мой взгляд, он достаточно габаритный. И надо понимать, что большой рост и вес необходимо координированно носить, правильно перемещать в пространстве двухметровое тело, а это довольно сложно. Большой объёмы иногда являются проблемным фактором, да, ты перекрываешь ворота, но когда начинается движение, возникают сложности. Проблемы Ильи мы оба знаем, их хватает, поэтому и говорю, что всё впереди. Но вам мы о них не скажем (улыбается).

«ТРЕНЕРУ ВРАТАРЕЙ НЕЧЕГО ДЕЛАТЬ НА СКАМЕЙКЕ»

— В ЦСКА во время матча вас нет на скамейке.

— Мне там нечего делать. Чем я могу помочь голкиперу, который уже играет? Вся работа проводится до матча. Помочь полевым игрокам, подсказать что-то можно, кто-то из тренеров вратарей других команд так и делает, но я этим заниматься не могу, у меня узкая специализация. У нас в команде достаточно квалифицированных тренеров в тренерском штабе, которые могут вовремя скоординировать происходящее на льду. По ходу матча я занимаюсь другой важной работой — снимаю игру на три камеры.

— Вы разговариваете с вратарями в перерывах?

— Нет, конечно. Я и перед матчами с ними особо не разговариваю, только на предигровых раскатках. Считаю, что если ты не донёс важные вещи в определённое время, значит, ты сам специалист недостаточного уровня компетенции. Всё должно быть объяснено и показано на тренировках, перед матчем, по ходу игры повлиять можно только на замену вратаря. Сказать тренерам «Ребята, давайте мы его поменяем, не пошло», либо когда счёт крупный уже в нашу пользу, можно выпустить второго поиграть. Это максимум, на что я могу повлиять во время игры, и то, без меня в этом разбираются. Да и зачем лишний раз дёргать пацанов, у меня они достаточно самостоятельные. Работают профессионально, как и положено спортсменам, мы не в детско-юношеском хоккее. Поэтому непосредственно перед игрой я их оставляю в покое.

— В ЦСКА оборона строится от вратаря?

— Нет, она строится совместно с вратарём, идёт постоянное взаимодействие. На тренировках мы очень много работаем над тем, чтобы защитники и вратари лучше понимали друг друга. Нельзя сказать, что мы отталкиваемся от каких-то проблем, как это бывает в НХЛ. Там команда подстраивается, если у вратаря не очень хорошо поставлена работа с какой-то одной стороны, то тогда учитываются его удачные и неудачные действия. Порой за океаном именно от этих особенностей вратаря строится оборонительная философия команды. У нас такого нет.

— Недавно объявили окончательный состав на Кубок мира, в который попал Андрей Василевский. Некоторые эксперты говорили, что третьим вратарём лучше было бы взять Сорокина — он всё равно не сыграет, но аванс получит.

— Что третий вратарь точно не сыграет — это вопрос спорный. Было у меня такое в 2008 году, что третий не играет, и я уехал на Бали отдыхать. А потом мне Вячеслав Аркадьевич Быков звонил и спрашивал «Дима, ты где? Давай приезжай в Канаду». В этом году тоже такая же ситуация была — заболел Варламов. Пожалуйста, Сорокин вышел играть. Поэтому пока давайте не расставлять акценты, кто сыграет, а кто не сыграет.

А что касается Василевского, то он безусловно очень талантливый вратарь. Очень. Он достойно проявлял себя в «Тампе» в концовке сезона, когда предоставилась такая возможность. И заслуживает большого уважения работа с Андреем его отца, которого я очень хорошо знаю, мы давно общаемся. А кого взять, не мне решать. Моя фамилия не Знарок, и я не Рашит Давыдов, не могу я ничего решить. Может быть, Илюшке лучше здесь побыть, при мне, а с другой стороны, хочется, чтобы он там «поварился». Нет у меня пока определённого мнения, потому что с меня за это никто не спросит, можно думать абстрактно.

Марсель Магизов