Валерий Радулов: Пока я детей тренировал, жена торговала на рынке

Отец Александра и Игоря Радуловых о том, как не сразу хоккеисты становятся миллионерами.

— Давайте на час позже встретимся. Мне внука не с кем оставить, — детский плач по ту сторону телефона не оставлял нам выбора. В этом году Валерий Радулов стал двукратным дедушкой, что лет через двадцать может сослужить добрую службу сборной России.

— Да погодите вы! — усмехается новоявленный дед, воспитавший Игоря и Александра не только, как сыновей, но и как хоккеистов. — Один только ходить начал, второй еле ползает. Хотя клюшки и шайбы уже разбросаны по квартире.

— Приобщаются.

— Как сложится, так сложится. Заставлять не будем.

Мы встретились в «Юбилейном», где Валерий Радулов гость нередкий. Отдав немало лет детскому хоккею, теперь он наблюдает за игроками МХЛ, выступающими на малой арене.

— Выбираюсь все реже, — вздыхает он. — Не то что остыл… Внуки просто немного времени оставляют. Стараюсь ходить чтобы не заржаветь. Хоккей это ведь вся моя жизнь.

Местное кафе с недавних пор стилизовано под сборную российских звездных хоккеистов. На спинку каждого стула нанесена фамилия и игровой номер. Думали, Валерий Дмитриевич сядет на тот, что с цифрой 47, а он сел на диван.

Чем дольше мы общались, тем отчетливей улавливали какие-то манеры и жесты братьев Радуловых: взгляд, взрывная речь с постепенным угасанием, мимика, легкая экспрессия, незатейливо вплетающаяся в слова, жестикуляция. Уникальная все же штука эта генетика…

Спорт, завод, либо нечто сомнительное

— Манерой катания сыновья тоже на вас похожи?

— Вообще ни разу. Они и друг на друга-то не похожи. Катание, владение клюшкой — все разное. Я, к тому же, в защите играл, а они, видите, атаку предпочли.

— Сами?

— Да. С утра до вечера пропадали на улице. Зимой — на льду, летом — на футбольном поле. Я таким же был. А чем еще в Тагиле заняться?

— Суровый, говорят, город.

— Ну, криминала везде хватает. Что в Питере его нет или Москве? Где бы ни жил, нужно голову на плечах иметь.

— И с желанием получить легкие деньги совладать.

— В то время выбор не широкий был. Либо ты занимаешься спортом, либо чем-то сомнительным. Людские судьбы по-разному складывались. У кого-то дети после армии на завод шли. Кто-то уехал из города, кого-то посадили…

— Каждому, как говориться, свое.

— Сашка со многими земляками поддерживает отношения. Когда в Екатеринбурге играют, те приезжают с ним повидаться. Хоккей в Тагиле — главный вид спорта.

— А ваш Саша — главный местный символ этого вида спорта.

— Сам он теперь редко на малую родину выбирается — со временем напряг. А маленькими, живя в ярославском интернате, они каждое лето просились домой — повидать нас, бабушек, друзей.

— Мило.

— Если куда шли гулять, я по-отцовски волновался: туда не ходи, сюда не ходи— поздно уже, осторожней. Они: «Не волнуйся, мы тут всех знаем». «Да, кого ты знаешь? — возмущаюсь. — Уже три года здесь не живешь!».

— С фингалами возвращались?

— В Тагиле много друзей и знакомых. Так что нет. По молодости, конечно, всякое бывало. Но в целом нормально. Последние годы многие спрашивали: «Как вы там жили?».

— И как?

— «Да, как и здесь», — отвечаю. Городок небольшой, металлургический, где-то грязноватый, да, но это наш родной город. Там немало доброжелательных людей. Спортсмены тоже отличные появляются: Дмитрий Юдин, Олег Шатов, Максим Канунников…

— Сергей Шепелев еще.

— Мы с ним на льду не пересекались. Хотя хорошо знакомы.

— Странно, в Тагиле команд немного…

— Шепелев, во-первых, на четыре года старше. Во-вторых, в 16 лет уехал в Свердловск, где его и заметили спартаковские селекционеры. В Тагиле он только на детско-юношеском уровне выступал.

— Тогда понятно.

— Мы позже пересеклись, когда в 2004-м Игорь из «Норфолка» к нему в «Спартак» перешел. Несколько раз кофе вместе пили, вспоминали молодость.

Девять пеших сезонов

— «Спутник», за который вы играли, в основном по Первой и Второй лиге выступал. А там ведь элементарно не спиться было непросто…

— Спиваются слабые. Таких везде хватает. Вне зависимости от города или лиги. Были, конечно, кто поддавал. Но это от человека зависит.

— Иногда и от зарплаты: чем меньше получает, тем больше пьет.

— По советским меркам нам нормально платили. Мне, например — 280−300 рублей. Для сравнения, у отца, работавшего на заводе, оклад был — 220−250.

— Солидно.

— В Первой лиге еще солидней — около 350. А больше всех получали, разумеется, сборники из московских клубов — под 500. Игроки уровня Харламова, Петрова.

— За последние годы расценки несколько изменились.

— Мы не шиковали, но на жизнь хватало. Сейчас другие времена: детей одевают в полный комплект формы и привозят на тренировку. А тогда даже машину купить — проблема. Мало того, что стоила 5−6 тыс., так еще и очередь за ней часто на годы тянулась.

— Если ни есть и ни пить за полтора года при вашей зарплате можно было на машину скопить. Ну, кстати, не так уж долго…

— Тем не менее, на протяжении всех девяти сезонов, что играл за «Спутник», я ходил пешком. В 1992 году перебрался в Ижевск, там обещали помочь с приобретением авто. Но обещать, не значит сделать…

— Как говорит один наш знакомый: «Я хозяин своего слова: хочу даю, хочу беру обратно».

— Сейчас вот на Сашкиной езжу. Сыновья постоянно предлагают: «Купить тебе новую?» «Зачем? — удивляюсь, — Я олигарх что ли какой-то? Меня и эта вполне устраивает».

— «Ленд Крузер» многих бы устроил.

— После первого сезона в Северной Америке Игорь мне «девяносто девятую» подарил. Иномарки только появлялись, но денег еще на них не было. Два года на «Ладе» откатался и продал.

Сашка на заведенности играет

— У Валерия Ковальчука имелось для сына любимое упражнение: каждое лето Илья отрабатывал щелчки по сараю. А у вас?

— Примерно то же самое, только вместо сарая — тыльная стена школы. Ставил лист железа, по которому они метали шайбы. Сашка даже после сезонов в «Квебек Ремпартс» продолжал «пулять». Со старанием работал — пару стекол разбил. А вот Игорю не особо нравилось.

— Игорь у вас вообще поспокойней.

— Многие так считают. Но тоже может выдать. И я вспыльчивый. А в спорте без эмоций никуда.

— Не поспоришь.

— Даже с большим талантом если будешь слишком мирным на ведущие роли не выберешься.

— Владимир Крикунов про Максима Краева примерно то же сказал: «Талантливый, но слишком спокойный. Это и сгубило».

— Эмоции и характер — 70−80 процентов успеха в хоккее. Бывает, у парня есть все, кроме характера. И это «кроме» перевешивает.

— Увы…

— А бывает, характерный, но деревянный.

— Тоже вариант.

— Если к характеру добавить талант с мастерством — успех гарантирован. Но лишь у единиц так срастается.

— У вашего младшего, например.

— Сашка на заведенности играет. Эта страсть к хоккею у нас семейная. Мой отец работал заливщиком на стадионе, я играл. Игоря и Сашу часто брал с собой на тренировки. Пока переодевался, они шайбы гоняли. Как-то получалось, что парни все время на льду были. Причем, младший всегда лез со старшими играть. Его не берут — все равно лезет.

— Идеальный хоккеист для Петра Воробьева, чья любимая поговорка: «Не пускают в дверь — лезь в форточку».

— Саша еще проигрывать не умел — сразу в драку. Даже на брата кидался, хотя тот на четыре года старше. Дохленький был, но не робел. Игорю приходилось мягкость свою проявлять.

— Страшно представить, что с Александром после прошлогоднего поражения от СКА в полуфинале творилось.

— Честно скажу: три дня его не трогал. Более-менее он отошел, когда вернулся с матча Лиги чемпионов. Обидно, конечно — 3−0 в серии вели… Но время лечит. Да чего сейчас ворошить? На сей раз со СКА у них все благополучно сложилось. В финале только не срослось…

Брякнет, а потом ходит извиняется

— Бывало, что и на взрослом уровне братья цеплялись?

— Так они же не тафгаи. У них другие функции. Максимум между ними может небольшая стычка произойти. А прессовать или пугать соперника должны другие.

— В семейном кругу очные встречи сыновей обсуждаете? ЦСКА, например, в этом сезоне дважды обыграл «Спартак».

— Редко. Я с Сашкой в основном о судьях говорю.

— Актуальная тема.

— Объясняю, что бесполезно с ними спорить, если решение принято. Есть вопросы — подойти в перерыве. В прошлом сезоне — один дисциплинарный штраф схватил, второй, третий… «Телевидение уже сюжеты про твои удаления снимает!» — возмущаюсь.

— А в нынешнем — еще и про споры с главным арбитром всея КХЛ.

— «Опять, — отвечает, — начинаешь. Ну замкнуло, ну бывает…».

— Действительно.

— Но ведь каждый год одно и то же. Одну-две игры промолчит, думаешь поумнел. А потом опять по старой. Сашка эмоции свои контролировать не умеет. Оттуда и проблема. Дома тоже самое, кстати. Брякнет что-то, а потом ходит извиняется.

— Вере Витальевне с вами тремя такими эмоциональными, наверное, было непросто…

— Поначалу она не особо в наши занятия вникала. Только в Ярославле включилась. Сейчас хоккей смотрит только когда сыновья играют. В противном случае я иду смотреть его в другую комнату.

— Строго.

— Хотя в нашей семье все хоккей любят: отец мой, сестра… Племянница вообще по ночам за НХЛ следит. Или запись игры смотрит даже когда знает счет.

— Фанат!

— Я ей тоже говорю: «Делать тебе больше нечего что ли?». Смеется…

Раньше всему были рады

— Свою хоккейную карьеру вы завершили в 32 года. Рановато…

— Из-за детей. Поехал в Ижевск. Жена одна с ними в Тагиле осталась. А это 630 км. Пацаны занялись хоккеем, она постоянно звонила, жаловалась: «Я с ними не справляюсь!».

— Столько энергии на четырех ногах.

— Бабушек у нас уже не было, только дедушка. Пришлось все бросить. Сразу после предсезонки пошел писать заявление.

— На что жили затем?

— Жена на рынке торговала, я детей тренировал. В первую очередь своих, потом чужих. Квартира имелась, на еду хватало. Через знакомых экипировку доставали: что-то подарят, что-то незадорого продадут. Раньше всему были рады. Так года три продолжалось.

— А потом?

— Стали перебираться в Ярославль. Сначала Игоря отправили, затем Сашу. Вскоре мы с женой подтянулись. Игорь, когда один жил, домой стал проситься.

— Оно понятно.

— В 13 лет оказаться одному в чужом городе непросто. Мы не хотели отрывать его так рано. Сам настоял. Но через три месяца что-то сломалось…

— Как поступили?

— Сказал: «Вернешься — закончишь с хоккеем, пойдешь учиться». Младшему попроще рядом со старшим было. А Игорь сам себе был предоставлен. Недели три колебался, потом успокоился.

— Остался.

— А деваться им особо некуда было. Образование ушло на второй план. В разъездах учебе немного уделяешь.

— Это правда.

— В интернате какая система? Отучились — и на лед. Домашние задания, зачастую, не выполнялись. Игорь хоть старался занятия посещать, а Сашку систематически выгоняли с уроков.

— Ничто кроме хоккея не интересовало?

— Сейчас он в компьютере хорошо разбирается, английским владеет, по-французски немножко говорит. Но предметы вроде математики с физикой… Там же вникать надо, понимать, учить… А, он сам не учился, и другим не давал.

— Похоже на него.

— Из хоккейной секции его тоже хотели выгнать…

— А вот это любопытно.

— Тренер выл в трубку: «Он неуправляемый! Мне такой не нужен! Забирай!». Приезжаю за ним, а документы мне не отдают.

— Странно.

— Директор говорит: «Оставь его у нас».

— Где логика?

— Сам не понял. Только через полтора месяца мне отдали бумаги, и мы поехали в «Динамо». С Игорем за шесть лет в школе «Торпедо» таких проблем не было. Сашу хватило лишь на полтора года.

Прижиться за океаном не каждому дано

— Игорь ведь еще за СКА поиграл.

— Немного.

— Десять матчей, кажется.

— Что-то вроде. Их сюда из Ярославля пятерых направили. Но вы же помните СКА тех лет…

— Лучше не вспоминать.

— Вот и он вернулся в «Локомотив». А через год уехал в Америку.

— Причем, оба брата в Америку рванули в 18 лет.

— Агенты еще в Ярославле названивали. Насчет Александра — чуть ли ни каждый день. Два раза в Москву ездил на переговоры. Что я только не наслушался за это время…

— Про золотые горы и реки, полные вина?

— Разное бывало. Агенты порой мастера пудрить мозги. А сколько случаев, когда хорошие ребята уезжали в Северную Америку, а возвращались никакими?

— Очень много.

— Прижиться за океаном не каждому дано. Там никого не ждут. А кто приезжает, начинают переучивать. Андрей Назаров, вспомните, как хорошо играл за «Динамо», а в Северной Америке стал морды бить.

— Тренер, говорят, так решил.

— Поэтому надо было прочувствовать ситуацию. Решение в любом случае оставалось за нами.

— Решили ехать.

— Игорь решил. А неблагоприятное стечение обстоятельств его подтолкнуло.

— Что случилось?

— Только закрепился в «Локомотиве» Петра Воробьева, на одной из тренировок ему щиток пробили.

— Противная травма.

— Ногу разбаробанило, пошло нагноение. Пока три недели лечился, место отдали другому. А после восстановления спустили в «молодежку».

— Бывает.

— В это время агент звонит: «Поедешь в Америку?». Год он провел в лиге Онтарио, после чего подписал контракт с «Чикаго».

Игорю с тренером не повезло

— За «Чикаго» в тот момент аж семеро россиян выступало.

— И они на первых порах ему очень помогли. Долгое время Игорь жил у Бориса Миронова. Алексей Жамнов, капитан того «Чикаго», постоянно возил на тренировки. Игорь Королев помогал. Коллектив в целом сложился дружный.

— Только у Игоря с «Чикаго» не сложилось: несмотря на добротную статистику в дебютном сезоне (пять шайб за семь матчей), его постоянно в фарм отправляли.

— Потому что тренер (Брайан Саттер — «Спорт День за Днем») не любил россиян. Они на том драфте 2000 года помимо Игоря еще четверых наших взяли.

— Михаила Якубова, Павла Воробьева, Александра Баркунова и Владислава Лучкина.

— Их самых. И никто не заиграл. Причем, если Игорь выбирался в третьем раунде, Якубова с Воробьевым брали под 10-м и 11-м номерами, соответственно. А они провели в НХЛ еще меньше времени.

— Раз тренер не любил россиян, зачем тогда их пачками брали?

— Их брал генменеджер Майк Смит, славившийся симпатией к советскому хоккею. А когда Смита через год убрали, россияне тоже постепенно стали рассеиваться: Жамнов перебрался в «Филадельфию», Николишин — в «Колорадо», Березин — в «Вашингтон», Борис Миронов — в «Рейнджерс», Карповцев — в «Айлендерс».

— Королев и Воробьев отправились в Россию.

— Со временем наших в «Чикаго» не осталось вовсе, и лет пять потом не было. Молодых точно Саттер «съел». Игорю, считаю, с командой не повезло. Не его она была.

— Поэтому в 2004-м вернулся?

— Тот локаутный сезон он целиком хотел в России провести, но его направили в АХЛ. Поиграл до нового года и решил сорваться. Больше его в Северную Америку не звали. Саша тоже, как видите, там не задержался.

Может, и зовет Руа в «Колорадо»…

— У Виктора Федорова была мечта: чтобы сыновья — Сергей и Федор — сыграли в одной связке. А у вас?

— Моя сбылась в Уфе. Не всегда, правда, они вместе выходили, но выходили.

— Когда впервые увидели связку братьев Радуловых, внутри что-то колыхнулось?

— Ничего особенного, как ни странно. Приятно, да, но мне было радостно уже от того, что за один клуб стали выступать.

— А когда диктор по стадиону объявлял: «С передачи Александра Радулова шайбу забросил Игорь Радулов»?

— Волнительно, безусловно. Но счастье оно ведь не в голах. Оно в здоровье наших парней и всех близких. Остальное — суета. Сегодня ты в хоккее, а завтра всякое может случиться…

— Эмоциональные люди часто сентиментальны. С вами случалось?

— Во время молодежных ЧМ бывало. Или, когда наши в Квебеке с 2:4 у Канады отыгрались. Мы тогда, конечно, отскочили, но везет сильнейшим.

— Квебек, кстати — не чужой Александру город.

— Два года там прожил у Патрика Руа, пока за «Рэмпартс» в юниорской лиге выступал.

— Руа тогда руководил игрой «Квебека».

— Нет, в 2004-м, когда Саша перебрался туда, Патрик занимал должность владельца клуба и генерального менеджера. А как главный тренер он дебютировал на следующий год.

— И сын сразу набрал 207 очков: 152 в регулярке, 55 в плей-офф.

— За Сашей он с первого года присматривал. Накануне плей-офф, помню, переселил к себе— чтобы тот не отвлекался. Руа как раз дом отстроил, места хватало.

— Навещали?

— Конечно. По ходу первого сезона полтора месяца там пробыл. Через год — уже пять. Но жил отдельно — в семье. Там так принято.

— Заодно язык подучили.

— У меня с английским слабо. Поэтому с Руа немного общались. А Саша до сих пор с ним созванивается.

— В «Колорадо» просится?

— Не знаю. Может, и зовет. Ему выбирать, где играть дальше.

— Телефон, наверное, уже раскаляется.

— Ни у меня же. Это ему решать. Тут много чего нужно учесть.

«Мерседесом» теперь никого не удивишь

— Александра за последние годы часто «сватали» в СКА. А на самом деле было?

— Один разговор точно имелся — за месяц до ЧМ-2012: тогдашний генменеджер СКА Алексей Касатонов общался с агентом. Но до конкретики, как я понял, не дошло. Я ведь во все это не суюсь.

— Большие деньги изменили сыновей?

— Не сказал бы. Саша где-то не умеет свои эмоции контролировать, но это характер, а не звездная болезнь, как считают некоторые. Ездят оба, конечно, не на «Жигулях», но живут по возможностям. Яхты и дома не покупают, а «Мерседесом» теперь никого не удивишь.

— Разве что розовый «Бентли» может обратить на себя внимание.

— Саша впервые сел за руль в 22 года. Свои машины, считаю, он трудом и старанием заслужил. Сейчас вот 18-летние пацаны только контракт в КХЛ подпишут, сразу ключами со звездой в кружочке машут.

— Красиво жить не запретишь.

— Вот мой воспитанник, Кирилл Дьяков, например, став в 18 лет игроком «Югры», первым делом «Мерседес» купил. «Зачем? — спрашиваю. — Ты еще на ногах толком не стоишь». Он улыбается: «Захотелось…».

Если у ребенка нет желания — ничего не получится

— Вы детским тренером сколько отработали?

— Семь лет в общей сложности. Работа непростая. Терпения большого требует.

— Иногда — огромного.

— Дети разные. Одни взрывные, как мой Сашка. Другие флегматики. К каждому свои ключики нужны. Из-под палки нельзя. Если у ребенка нет желания — ничего не получится.

— Многие родители с таким утверждением не согласны.

— Я с некоторых поражаюсь. Орут с трибун, чуть ли ни матом: «Дава-а-а-й, игра-а-а-й!». Я своих никогда не принуждал. Им самим хоккей был в радость.

— Генная предрасположенность, видимо.

— У моего приятеля двое детей занимались хоккеем, но в 11 и 13 лет закончили — интерес пропал.

— «Переели»?

— Да. И никакой палкой их не заставишь снова полюбить игру.

— На силу мил не будешь.

— Меня несколько раз звали детским тренером в школы Питера и Москвы. Категорически отказывал. Как вспомню эти «пионерлагеря» — хождения строем, поездки, сборы… Пацанам 9−10 лет и за каждого ты в ответе. Переехав в Питер, я с этой работой завязал.

— Неблагодарная она.

— Молодежный хоккей еще можно рассмотреть. А для детского возраст уже не тот у меня

Сошников упертый

— Агентской или скаутской деятельностью заняться не пытались?

— Когда сыновья играли в Северной Америке была задумка. Они же отговорили…

— Чего так?

— «Семьей, — говорят, — лучше занимайся. Внуки появятся — помощь понадобиться. Хватит двух хоккеистов, вечно отсутствующих дома нет».

— Тоже верно.

— Тренеры и скауты они ведь тоже вечно «бездомные». Сейчас вот живем меж двух городов. То в Питере с внуком помогаем, то в Москве.

— Оно поспокойней.

—  Своих воспитанников я к тому же выпустил уже — Кирилл Дьяков, Сергей Твердохлебов. Про него, правда, не слышно в последнее время…

— За Нижний Тагил прошлый сезон отыграл.

— В Высшей лиге есть еще ряд пацанов, которых я вел с пяти лет и до выпуска. А один из таких в этом сезоне дебютировал в НХЛ.

— Кто?

— Никита Сошников.

— Удивили.

— Да, тоже мой… Хороший парень, часто общаемся. Перед тем, как поехать в «Торонто», звонил мне, советовался.

— Что посоветовали?

— «Если желание есть, — говорю, — не боишься трудностей, уверен — тогда езжай». Он упертый, с характером, с детства такой.

— Ну вам к таким не привыкать…

— У Сашки ведь тоже с «Нэшвиллом» не сразу срослось. Его ни раз в АХЛ по ходу дебютного сезона отправляли. Хотя очки он и там и там набирал.

— Самолюбие его такие решения, наверняка, задевали.

— Еще бы! Звонил агенту, кричал в трубку: «Да пошли они все… Я, вижу, что сильнее. Лучше домой поеду». Тот еле его успокоил. Позже мне объяснили, что в «Нэшвилле» система такая. Будь ты хоть юный Гретцки, все равно должен сначала пройти через фарм.

— Набить шишек.

— К тому же, в тот год у них очень сильная конкуренция в атаке была — Арнотт, Эрат, Хартнелл, Легванд, Вашичек, Форсберг, Кария. Зато следующий сезон он целиком отыграл в НХЛ.

— И набрав в 87 матчах 62 очка, вернулся в Россию…

— У него год контракта с «Нэшвиллом» оставался. Начали переговоры по продлению. С агентом они просили $4,5 млн. за сезон, клуб давал не больше $4 млн. А тут вариант с Уфой. «Салават» принял его условия, и он уехал.

— Чем серьезную бучу в хоккейном мире поднял…

— Скандал, конечно, знатный получился. Надо было, наверное, доиграть контракт. Но что сделано, то сделано. Тем более, вопрос вроде урегулирован, и теперь он спокойно может возвращаться в НХЛ.