33 года без Валерия Харламова

Советский Союз, эта хоккейная Медина (поскольку Мекка — всё-таки Канада), вырастил тысячи хороших игроков, сотни талантливых, десятки великих и нескольких по-настоящему гениальных. Но даже на таком невероятном фоне одна звезда блистала ярче всех, затмевая собой остальных. При свете Солнца, как известно, других звёзд не видно, а нашим хоккейным солнцем, без сомнения, был Валерий Харламов.

Наш легендарный тренер Анатолий Тарасов говорил о Харламове, что тот был талантлив во многих сферах деятельности, но создан всё же для хоккея, скоростной, хитроумной и боевой игры настоящих мужчин, что он всегда оставался сильнейшим среди сильнейших, первым среди равных.

Другой советский наставник Борис Кулагин вспоминал: «Думал, уж кого-кого, а меня Валера Харламов удивить не может. Но когда он, обыграв двух опытнейших защитников Канады, заставил их чуть ли не лбами столкнуться, а сам тем временем забил второй гол, даже я был поражён тем, как это было сделано».

Кен Драйден, вратарь сборной Канады в первом матче Суперсерии-72, поделился своими впечатлениями: «Именно Харламов надломил нашу могучую команду, снял вопрос о победителе. Я такой игры нападающего больше не видел».

Да что там, даже композитор Дмитрий Шостакович, глядя на действия Валерия, сказал: «Какой удивительный талант, какое сочетание мысли и движения, какой бриллиант среди алмазов!»

Разные люди разных эпох, национальностей, уровней хоккейного образования сходились во мнении об этом человеке, называя его гениальным. Кое-кто говорил о нём как о втором Гретцки, другие, напротив, великого Уэйна называли «вторым Харламовым». Кажется, что таких людей не может быть в реальной жизни, их судьба — будто сценарий к фильму, остросюжетному, с любовью, победами, поражениями, трагической и ранней смертью. Попробуем хотя бы отчасти разобраться в его перипетиях.

Советское мужество, испанская страсть

Уже сам факт рождения маленького Валеры был окутан ореолом романтики. Его родители могли никогда и не встретиться, если бы не гражданская война в Испании, во время которой мать Харламова — басконку Арибе Аббад Хермане (Бегониту) — ещё ребёнком вывезли в СССР. Отец Валерия, Борис Сергеевич, познакомился с красивой южанкой на танцах в клубе завода «Коммунар». На этом заводе он сам работал слесарем-испытателем, а Бегонита была токарем-револьверщицей.

В клуб Харламов-старший пришёл с испанским товарищем, которого знал ещё до войны, а ушёл уже с будущей женой. Люди, знающие цену жизни и геройству в ней, назвали своего сына в честь лётчика Валерия Чкалова. И, надо сказать, попали в самую точку. В мужестве, завоёванной славе и страсти в покорении новых вершин их сын ничуть не уступил легендарному пилоту. К спорту Валерия пристрастил отец, игравший в русский хоккей за заводскую команду и частенько приводивший с собой сына, а чтобы тот не мёрз в неотапливаемых раздевалках, ставил его на коньки. Когда в 1962 году на Ленинградском проспекте открылся летний каток, он тайком от жены отвёл туда сына и записал в хоккейную секцию. «Я был не слишком здоровым ребёнком, — вспоминал то время Харламов. — Отец считал, что спорт должен помочь мне стать сильнее. Он не думал, что я буду хоккеистом, когда во дворе гонял со мной шайбу и даже когда привёл меня в ЦСКА. Принимали 13-летних, а мне было 14. Пришлось обмануть — благо дело, ростом был невелик…». Первым тренером Валерия стал Вячеслав Тазов, позднее он тренировался под руководством Андрея Старовойтова.

Хотя Валерий ещё в юном возрасте выделялся среди сверстников своими способностями, Анатолий Тарасов поначалу не был впечатлён игроком, считая его габариты неподходящими для хоккея. Всё изменилось весной 1967 года, когда Валерий блеснул в Минске, в финальном турнире юниорского чемпионата СССР, и по возвращении в Москву был приглашён в ЦСКА. «По возвращении в 1967 году из Минска, когда Валеру начали пробовать в команде мастеров, — рассказывает Владимир Богомолов, партнёр Харламова по „молодёжке“, — я подбадривал его, чтобы не тушевался среди мастеров, где что ни хоккеист, то игрок сборной. Тяжело ему было. Ни впечатляющих физических данных, ни звонкого, даже на юниорском уровне, имени. Позже он уехал на сбор в Кудепсту. А когда снова увиделись, друга своего не узнал. Мощные ноги и руки. А какая спина, какой пресс! Мышцы так и играли по всему телу. Домой вернулся атлет, хоть лепи с него античного героя».

После года, проведённого в чебаркульской «Звезде», своеобразном фарм-клубе ЦСКА, Харламов всё-таки влился в состав главной «армейской» дружины. 10 марта 1968 года он был включён в основной состав ЦСКА, и снова против новосибирской «Сибири» (11:3). Тогда Харламов играл вместе с Викуловым и Полупановым, подменяя Фирсова. 23 апреля он забросил свою первую шайбу в команде мастеров — в ворота «Крыльев Советов», а в конце сезона его перевели в звено к Смолину и Блинову.

Та самая троица

Уже в следующем году он окончательно закрепился в основе в тройке с Борисом Михайловым и Владимиром Петровым. Эта связка нападающих ЦСКА создавалась в течение трёх лет. Сначала в команде появился Борис Михайлов, с 1967 года регулярно выступать за «армейцев» стал Владимир Петров, а чуть позже к ним присоединился Харламов. История создания этого звена связана с международным московским турниром-68 (позже он стал называться турниром на приз «Известий»). Именно так наставникам сборной пришла идея соединить трёх талантливых игроков в одно звено, и сразу по окончании турнира эта тройка поехала на выставочные игры с Канадой.

Каждый из игроков имел свои особенности, все они дополняли друг друга, становясь практически идеальной связкой без каких-либо слабых мест, да к тому же игравшей в необычной для СССР силовой манере. Михайлов поражал своей страстью, борьбой, он больше всех забивал. Мощный Петров не скупился на силовые приёмы, продавливал оборону соперника, расчищал для партнёров пути к воротам. Ну, а Харламов был великим технарём, дриблёром и диспетчером — бросал по воротам он не так часто, зато голевых передач отдавал неимоверное множество.

«Мы понимаем друг друга не с полуслова, а с полубуквы. Я знаю, что они могут предпринять в то или иное мгновение, догадываюсь об их решении, даже если они смотрят куда-то в другую сторону. Точнее говоря, я не столько знаю, сколько чувствую, что сделают они в следующую секунду, как сыграют в той или иной ситуации, и потому в то же мгновение мчусь туда, где ждёт меня шайба, где, по замыслу партнёра, я должен появиться. Не говоря ни слова, лишь переглянувшись, мы сразу же находим устраивающее всех решение — потеряв шайбу, знаем, кто должен бежать на помощь защитникам, знаем, когда партнёр устал настолько, что именно тебе следует „отработать“ назад, хотя он ближе к своим воротам, в любой момент матча знаем, кому вступить в борьбу, кому атаковать игрока, владеющего шайбой», — вспоминал об этом звене Харламов. Он считал, что без таких партнёров в начале пути его хоккейные успехи могли бы оказаться куда менее значимыми. Но, к счастью, Харламов был с ними, и потому очень скоро стал лучшим хоккеистом Советского Союза, Европы, а возможно, и мира. В чемпионате СССР — 1970/71 он стал лучшим бомбардиром, забросив в ворота соперников 40 шайб. На чемпионате мира — 1971 именно благодаря ему был забит решающий гол в матче со шведами, предопределивший судьбу золотых наград.

В преддверии Олимпиады в Саппоро Тарасов решил перевести Харламова в другую тройку — к Викулову и Фирсову. И в этой тройке Валерий играл блестяще. Он стал лучшим бомбардиром Олимпиады, ему дважды удавался хет-трик (в матчах против финнов и поляков). В ходе игр Харламов набрал 16 (9+7) очков, наше золото на Олимпиаде в Саппоро — во многом его заслуга.

«Не могу играть против слабых, — то ли в шутку, то ли серьёзно говорил Валерий. — Сам не знаю почему. Наверное, мне их жалко. Вот сразиться бы ещё раз с профессионалами! Против них играешь — мужчиной себя чувствуешь. Как они ведут силовую борьбу, как сражаются до последней секунды! Канадцы не щадят ни себя, ни соперников. Но когда побеждаешь команду Фила Эспозито или Бобби Халла — чувствуешь, что не зря брал клюшку в руки». И в суперсерии СССР — Канада 1972 года Харламов играл в свой лучший хоккей, восхищая даже канадцев, повидавших на своём веку немало великих хоккеистов. Наряду с Третьяком и Якушевым он стал одним из советских героев той серии.

Два хоккейных шедевра

Спустя два года карьера Харламова пополнилась участием ещё в одной суперсерии СССР — Канада — 1974 года. И хотя за восемь матчей он забросил всего две шайбы, обе они были признаны шедеврами. О первой может поведать защитник канадской дружины Трамбле: «Когда мы со Степлтоном откатывались назад, я был спокоен: ни один форвард ВХА или НХЛ не рискнул бы вклиниться между нами. Без ложной скромности скажу, что менее опасно очутиться между двумя жерновами. Однако этот русский нападающий понёсся прямо на нас. Что было потом? Я видел, что форвард собирается обойти меня с внешней стороны, слева. Пэт Степлтон, как потом выяснилось, заметил прямо противоположное: мол, русский хочет обойти его справа и тоже с внешней стороны. Когда же мы разъехались ловить каждый „своего“ Харламова, тот проскочил между нами. И я по сей день не пойму, как он оставил нас в дураках. Но одно я знаю точно: другого такого игрока нет».

Вторую же лучше запомнил Анатолий Тарасов: «Первого канадца он обвёл своим коронным финтом — обманным кивком головы в сторону, отчего тот кинулся наперерез, туда, куда Валерий и не собирался двигаться. Второго, который намеревался на подкате столкнуться, он обыграл, резко затормозив и одновременно развернув туловище, так что противник промахнулся и пролетел мимо. А третьему он показал, что потерял шайбу, умышленно отпустив её от крюка клюшки, и, когда канадец дотронулся до шайбы, уже вкушая радость от того, что отнял её у самого Харламова, Валерий налетел на него, толкнув плечом, опрокинул на лёд, вновь овладел шайбой и оказался один на один с вратарём Чиверсом. Как бы шутя, чуть даже игриво, Харламов приблизился к опытнейшему голкиперу канадцев, сделал замах клюшкой и выпад влево с явным намерением пробить в правый от вратаря угол ворот. Его финт был до того естественным, что вратарь начал смещаться вправо, но Валерий сыграл иначе — неуловимым движением он послал шайбу верхом в левый угол ворот».

Неудивительно, что, когда в 1975-м ЦСКА встречался с клубами НХЛ в США и Канаде, Харламова и Третьяка там встречали как настоящих суперзвёзд — овациями, криками, признаниями в любви. Валерий оправдывал этот статус в каждой игре, забивая шикарные шайбы, делая фантастические передачи и мирясь с не всегда спортивными действиями соперника. В матче против «Филадельфии» Харламов получил серьёзную травму: канадец Эд ван Имп ударил его клюшкой в спину, после чего советский хоккеист долго лежал на льду. Сам Харламов вспоминал об этом так: «Удар был настолько сильным и неожиданным, что я грохнулся на лёд… В глазах у меня потемнело. Кажется, на несколько секунд я даже потерял сознание. И первая мысль — надо обязательно встать… Несколько секунд мускулы не слушались меня, но кое-как поднялся». После этого руководство ЦСКА увело команду со льда, но это ни к чему не привело. Команда во время этого перерыва «перегорела» и в конечном итоге проиграла — 1:4. По итогам турне Харламов был лучшим бомбардиром в составе ЦСКА, забросив четыре шайбы и отдав три голевые передачи. На Олимпиаде в Инсбруке Харламов выступал в одной тройке с Михайловым и Петровым. В последней, решающей игре с чехословаками именно Валерий Харламов забросил победную шайбу, переиграв вратаря Иржи Холечека. Всего на турнире Валерий забросил три шайбы и отдал шесть результативных передач. Победа в Инсбруке стала его вторым и последним олимпийским золотом.

Шайба на Ленинградском шоссе

В 1976 году Валерий Харламов женился и в том же году вместе с женой попал в автомобильную аварию на Ленинградском шоссе. Хоккеист получил перелом правой голени, перелом двух рёбер, сотрясение мозга и множество ушибов (жена не пострадала).

Некоторые врачи рекомендовали ему завершить спортивную карьеру, но уже через два месяца Валерий сделал свои первые шаги по палате, а осенью, по совету Тарасова, начал тренироваться с мальчишками на катке. Ценой невероятных усилий, преодолев боль и слабость, Харламов вернулся в большой спорт и уже 16 ноября 1976 года вышел на матч против «Крыльев Советов».

В сборную СССР Харламов вернулся в декабре 1976 на турнире на приз газеты «Известия», и в первом же матче против шведов — хет-трик. И хотя больше на турнире не забивал, стал вместе с Борисом Михайловым лучшим по системе «гол+пас» (3+3, 6 очков).

В 1977 году на чемпионате мира в Вене сборная СССР стала лишь третьей, но тройка Петрова была признана лучшей на чемпионате по заброшенным шайбам и набранным очкам. Однако летом 1977 года ЦСКА и сборную СССР возглавил новый тренер — Виктор Тихонов, который ужесточил дисциплину и увеличил тренировочные нагрузки. И это дало свои результаты — в 1978 и 1979 годах были выиграны чемпионаты мира, Кубок Вызова 1979 года в США. Но после неудачной Олимпиады — 1980, в которой сборная СССР проиграла американским студентам, тройка Михайлов — Петров — Харламов была расформирована. Харламов не раз говорил, что сезон-1981/82 станет для него последним. Так и получилось. Тихонов не взял его на Кубок Канады — 1981 и Валерий остался в Москве, где и погиб 27 августа 1981 года в автокатастрофе, на том же Ленинградском шоссе, на котором произошла и первая авария. Вместе с ним погибла его жена, Ирина. У него остался сын Александр и дочь Бегонита.

Валерию Харламову, одному из лучших хоккеистов мира, было всего 33 года. На похоронах, проходивших на Кунцевском кладбище Москвы, не было его партнёров — игроков сборной СССР. Почти все они были в то время в Канаде. Узнав о гибели Валерия, они дали слово, что выиграют Кубок Канады в память о нём. Слово сдержали: в решающей встрече хозяева первенства были разнесены в пух и прах — 8:1.

В 1991 году, накануне десятилетия после трагедии, на 74-м километре Ленинградского шоссе была установлена 500-килограммовая шайба из мрамора и клюшка, на ней выгравирована надпись: «Здесь погасла звезда русского хоккея Валерий Харламов».

Последние почести

Харламов был включён в Зал славы ИИХФ в 1998 году, а в Зал хоккейной славы в Торонто в 2005-м. В последнем он стал одним из немногих европейских игроков, никогда не выступавших в НХЛ. Именем Харламова назван один из дивизионов Континентальной хоккейной лиги и главный трофей Молодёжной хоккейной лиги. В сборной России и ЦСКА навечно закреплён № 17. Никто больше не может выступать в её составе под этим номером. Исключение может составить только сын хоккеиста — Александр.

«Кто-то сказал, что Сократ создал философию. Аристотель — науку. Несомненно, Харламов — один из создателей хоккея. Как Валерий убедительно доказал, для этого вовсе не обязательно стоять у истоков. На любой стадии развития можно сотворить нечто такое, что позволит получить неофициальный, зато вечный титул». Это слова Станислава Шаталина, член-корреспондента Академии наук СССР, и точнее, мне кажется, сказать о Харламове невозможно.

Великий хоккеист так и не узнал, каким запомнят его потомки. А они запомнили его гениальным игроком и достойным человеком, символом советского хоккейного величия и широкой русской души. «Кто кончил жизнь трагически, тот истинный поэт», — пел Высоцкий, путь которого тоже закончился внезапно — на верхней ноте. Харламов был истинным поэтом от хоккея, а потому не стоит горевать, что он был с нами так недолго. Лучше радоваться тому, что он вообще был с нами.

Титулы и достижения Валерия Харламова

Двукратный олимпийский чемпион (1972, 1976). Восьмикратный чемпион мира (1969—1971, 1973—1975, 1978—1979). Лучший нападающий ЧМ-1976. Входил в символическую сборную ЧМ (1972, 1973, 1975, 1976). На чемпионатах мира и Олимпиадах — 123 матча, 89 шайб.
Одиннадцатикратный чемпион СССР (1968, 1970—1973, 1975, 1977—1981). Сыграл 438 матчей за ЦСКА и забросил 293 шайбы. Пятикратный обладатель Кубка СССР. Лучший хоккеист СССР (1972, 1973). Лучший бомбардир чемпионата СССР (1971), лучший по системе «гол+пас» (1972).
Обладатель хоккейного приза «Три бомбардира»: 1970/1971, 1974/1975, 1977/1978 (Михайлов — Петров — Харламов), 1971/1972 (Викулов — Фирсов — Харламов), 1979/1980 (Михайлов — Харламов — Крутов). Рекордсмен турнира на приз газеты «Известия» по количеству заброшенных шайб — 40 забитых шайб.
Кавалер двух орденов Трудового Красного знамени (1975, 1978) — за победы в составе сборной СССР на чемпионатах мира по хоккею с шайбой 1975 и 1978 гг.
Кавалер ордена «Знак Почёта» (1972) — за победу в составе сборной СССР на Олимпиаде 1972 года.
Награждён медалью «За трудовую доблесть» (1969) — за победу в составе сборной СССР на чемпионате мира — 1969.