Вратарь ЦСКА Игорь Акинфеев: Вернувшись из Таиланда, понял – родился в рубашке

Сергей Пряхин

Игорь Акинфеев, ставший одним из открытий сезона-2003, в этом году закрепился в составе ЦСКА, регулярно призывается в сборную. Однако видеть его в нашей редакции живым и здоровым было приятно не только по этой причине. Отпуск, который у игроков ЦСКА начался в этом году как никогда поздно, Игорь проводил в Таиланде, на острове Пхукет, и вернулся оттуда всего за день до мощнейшего землетрясения. 

– Сейчас постоянно телевизор смотрю – что там да как, – признался Игорь. – От нашего острова мало что осталось. А того острова, где фильм «Пляж» снимали с Леонардо ди Каприо, вообще, по-моему, больше не существует. Очень вовремя мы оттуда уехали. А ведь поначалу думали путевки на две недели взять и лишь потом решили, что восьми дней нам хватит. Как в воду глядели! Вот ведь – целый сезон отыграл, а самой нервной оказывается последняя неделя года…

ЖЕНЮСЬ, НО НЕ СЕЙЧАС

– Мы попросили посетителей сайта «Советского спорта» оставлять свои вопросы для Игоря Акинфеева. Список получился довольно внушительный. Чувствуете свою популярность? Подходят болельщики на улицах, в магазинах – общаетесь с ними?

– Конечно, общаюсь. Я же не с Луны упал, тоже обычный человек. Почему ко мне бы не подойти, если кому-то хочется?

– Алексей спрашивает, какой матч в этом сезоне стал для вас самым памятным?

– С «ПСЖ» в Париже. Хорошая игра, хороший результат. До этого назвал бы Глазго, когда мы завоевали право участвовать в Лиге чемпионов.

– Какие ощущения от этого турнира остались?

– Замечательные. Знаете, как будто в сказку попал! Могу так сказать: кто не играл – советую попробовать. (Смеется).

– Обязательно последуем вашему совету. А результаты ЦСКА как оцените?

– Выступили неплохо, но могли лучше. Честно говоря, мы незаслуженно заняли третье место. «Челси» обязан был обыгрывать «Порту», а тогда бы мы продолжили выступать в Лиге чемпионов.

– Какие задачи на Кубок УЕФА?

– Думаю, мы должны стараться его выиграть. Впрочем, пока команда в отпуске и президент не ставил задачи на этот турнир. Но если не верить в это, лучше вообще на поле не выходить.

– Вопрос от Инги. Когда Игорь намерен жениться и что ему больше всего нравится в девушках? Задайте свои параметры, чтобы поклонницам было к чему стремиться!

– (Смеется.) Жениться думаю лет в 25. Пока мне это не нужно, а лет через шесть-семь, возможно, созрею. В девушках, считаю, главное – добрый характер или, что называется, душа. Внешность второстепенна. Для меня чтобы понять человека, нужно общение, а следовательно – время. Может быть, из-за его недостатка пока обхожусь без жены. И даже без девушки.

– Спрашивает некто Васисуалий: при какой погоде Игорь не любит играть?

– Очень не люблю холод. Руки мерзнут, а это самое главное в нашей работе.

– Кстати, вратарь «Динамо» Максим Левицкий играет в огромных перчатках – они выглядят как варежки. Можете объяснить, зачем это делается?

– У каждого свой подход к выбору амуниции. Я люблю, чтобы перчатки были впору. Овчинников, знаю, любит, чтобы они побольше были на пару размеров. Левицкий, видимо, тоже.

– Еще один вопрос от читателей. Зачем вратари плюют на руки даже в перчатках и что они кладут в ворота перед началом матча?

– (Улыбается.) Плюем, чтобы латекс смочить. Мяч после этого лучше прилипает. Можно, впрочем, и не плевать, если перчатки хорошие. А в ворота каждый кладет что-то свое. На удачу. Слава Малафеев кладет вторые перчатки, кто-то иконку какую-нибудь. Я ничего этого не делаю.

– Вы не суеверны?

– На поле – нет. Есть приметы, которые соблюдаю, но только до выхода на игру. А вообще каждый игрок, по-моему, немного суеверен. У нас это, может, даже до абсурда доведено. Помните, Булыкин год назад ездил в «Эвертон» на просмотр? Так он рассказывал: там массажист в автобусе включает музыку, все едут, смеются, веселятся. У нас так нельзя. Если улыбнешься, то все – будет разговор с руководством (смеется). Видимо, от этого уже никуда не деться – такой вот мы серьезный народ. У нас даже иностранцы меняются, подстраиваются под наш менталитет.

– Вопрос задает наш читатель с ником Акинфеев. Какая у вас была первая зарплата и на что вы ее потратили?

– 200 рублей – моя первая зарплата в детско-юношеской школе. Еще при Павле Федоровиче Садырине. Тренеры главной команды тогда посмотрели тренировку, потом вызвали родителей, меня и решили поставить на ставку. А на что потратил деньги, даже не помню. Родителям, наверное, отдал.

– Спрашивает болельщик ЦСКА с ником Красно-синий. Как относитесь к возможному уходу Семака и хотите ли сами поиграть за границей?

– Сам в уход Семака как-то не верю, а с Сергеем после отпуска мы еще не виделись. Он десять лет верой и правдой служил ЦСКА и заработал право поступать так, как хочет. Что касается меня, то наиболее симпатичны испанский и итальянский чемпионат. Но я еще молодой и никуда уходить не собираюсь. Пока не могу себя представить в майке другого клуба.

ВОЙНА В РАМЕНСКОМ

– Сезон закончился. Наверняка какие-то ключевые, значимые его моменты вы уже осмыслили, может быть, переиграли в голове. Как сейчас оцениваете инцидент с Короманом, который стоил вам пяти матчей дисквалификации?

– В принципе ничего серьезного не было. Кто-то потом писал, что я его ударил, но это вряд ли. Если бы я нанес удар, он бы не вскочил сразу после того, как меня удалили. Я даже особо не распространялся потом насчет этого случая, ко мне просто подходили люди и говорили, что это была явная провокация с его стороны. Кстати, в ответном матче Короман не участвовал. Что-то у него там очень вовремя заболело…

– Читатель Олег интересуется: правда ли, что ваш брат участвовал в драке на поле в Раменском во время матча с «Сатурном»?

– Даже не знаю, как такие вещи комментировать. Это чья-то выдумка. Газетная утка. У меня родственники вот уже два года на футбол не ходят. Знают, что мне так спокойнее, да и сами меньше нервов тратят. Может, человек просто так представился в милиции?

– Не однофамилец?

– Не знаю. Однофамильцев своих я практически не встречал. Хотя в армейской школе в команде 1992 года рождения тоже играет вратарь Акинфеев, только у него ударение на букву «и». Рыжий такой. Но я с ним лично не знаком.

– Довелось как-то увидеть детскую команду ЦСКА 1990 года рождения. Там средний рост вратарей 1 м 90 см. Конкуренции не боитесь?

– Сам был на награждении в этом году и был среди вратарей самым маленьким. Не знаю, что-то они, наверное, такое едят (смеется). Мне и моих сантиметров вполне хватает. Комплекс этот я еще в детстве изжил. Тогда росточком я был метр с кепкой, и, когда били в верхний угол, все уже заранее знали, что это гол.

– Давайте вернемся к драке в Раменском. Мы все видели со стороны, а как все это смотрелось на поле?

– А я тоже поначалу со стороны смотрел – стоял у штанги, водичку пил. После случая с Короманом умный стал – на эти самые провокации стараюсь не поддаваться. Потом, правда, не выдержал – побежал разнимать ребят. Потом запись видел. Писали, что дрались все, а на пленке полкоманды не было видно. Это тоже фантазии чьи-то.

– Вспомните свои ощущения после того матча?

– Ощущения, честно говоря, были довольно интересные – будто мы выиграли войну. Победили соперника в футболе, успели подраться. Вспомнили все, чем в детстве занимались, – кто бокс, кто каратэ. В раздевалку пришли с чувством хорошо выполненного долга (смеется). Но сам инцидент практически не обсуждали, посмеялись, пошутили, разъехались домой.

– Сочувствовали потом Жиркову и Василию Березуцкому – дрались почти все, а наказали только их?

– Было такое. Морально старались поддержать, подшучивали (смеется). Жиркову, кстати, можно сочувствовать постоянно. Он у нас в команде главный коллекционер синяков и шишек. После «Рейнджерс» с фингалом приехал, после Португалии, когда за «молодежку» играл. Из Порту опять же с синяком возвращался.

– С игроками «Сатурна» потом не общались?

– А как я буду с ними общаться, если я их языка не знаю?!

– Сейчас, кстати, ходят разговоры о том, чтобы двух главных сатурновских драчунов, Жедера и Жана, привлечь в сборную России…

– Зла на них за ту драку я не держу. Дело в другом. Представьте, поеду я сейчас в Бразилию, дадут мне гражданство. Я же все равно не смогу в сборной играть, не понимая португальского языка! Если Жан и Жедер русский язык выучат – то пожалуйста. Вот, например, в ЦСКА сейчас Вагнер, Карвальо и Феррейра наняли учителя. Одиа лучше нас с вами на русском говорит. А бывает, знаю: приезжают легионеры, а язык учить не хотят. В результате не понимают, когда направо бежать, когда налево.

– А как же язык футбола?

– Выдумка журналистов. Вы, например, его знаете, язык футбола?

– В связи с вышесказанным ваше отношение к лимиту на легионеров?

– Легионеры должны быть высокого уровня. Лимит будет этому способствовать. У нас в ЦСКА, думаю, проблем с этим не предвидится. Тот же Шемберас, Олич – все они сыграли достаточное количество матчей за сборную, чтобы лимит на них не распространялся.

ОПЯТЬ ПОРТУГАЛИЯ

– Как вы сами относитесь к этой стороне футбола – потасовкам, эмоциональным вспышкам у футболистов, тренеров?

– Вы сами сказали: футбол – это эмоции. Болельщикам это интересно. Такое было, есть и, наверное, будет всегда.

– А уход со скамейки Ярцева во время матча в Португалии, когда мы 1:7 проиграли, – тоже эмоции? Многие игроки потом говорили, что они этого не видели, так как были на поле. Но вы-то рядом сидели – на скамейке запасных. Какая первая мысль пришла в голову, когда увидел, как Георгий Александрович уходит в раздевалку?

– Я тоже на поле смотрел. Ничего не знаю. (Смеется.) Но я не согласен с теми, кто говорит, что это поражение – случайность. 7:1 – значит, одна команда была на голову выше второй. Другое дело, что через день мы бы могли уже выиграть, например, 1:0.

– Шансы выйти на чемпионат мира с первого места в группе еще остаются?

– Конечно. Мы же всего на три потерянных очка отстаем от португальцев! Нужно выиграть у них в Москве и все.

– В Португалии вы были уже пять раз. Теперь снова придется ехать – играть против «Бенфики». Нет уже аллергии на эту страну? Знакомые не появились?

– Знакомые? Носильщики, что ли, в аэропорту? (Смеется.) Да нет. На самом деле, Португалия – так Португалия. Единственный минус – лететь далеко и утомительно. Пять часов – это не шутки.

– Чем Евро запомнился? С одной стороны, попали в число избранных, с другой – не сыграли ни одной минуты…

– По этому поводу не переживаю. Все впереди, я думаю. А что запомнилось? Вообще атмосфера турнира. Она чувствовалась, даже несмотря на то, что мы почти все время на базе проводили. Жили в номере с Роланом Гусевым, фильмы смотрели, тренировались. Все по обычному графику. Еще одно событие: с Канисаресом, которого я считаю одним из лучших вратарей мира, майками поменялись. Даже несколько слов друг другу сказали.

– Как у вас, кстати, с иностранными языками?

– Пока не очень. Надо учить. Время есть, но пока, видимо, до меня еще не дошло, что он мне действительно нужен.

– Как дела с учебой? Вы ведь в Малаховском институте физкультуры учитесь?

– Учусь, дела нормально. Помню, на вступительных экзаменах диктант писал. Потом было ощущение, что красной ручкой – исправлений было больше, чем моих слов. Но поступил. Со мной на курсе Спартак Гогниев, кстати, учится. На другом курсе – Леша и Вася Березуцкие… Из ЦСКА многие в этот институт поступают. Традиция, наверное, такая.

– Какой любимый предмет в институте?

– Физкультура, конечно. (Смеется.) Специализация.

МАКАРОНЫ НАДОЕЛИ

– Спрашивает Дмитрий. С кем из игроков в ЦСКА или других командах поддерживаете дружеские отношения вне поля?

– В ЦСКА у меня со всеми хорошие отношения, но поскольку у нас почти все женатые, то в обычной жизни общаемся мы редко. Могу посидеть с ребятами из дубля, второй команды, с которыми я раньше играл. Из других команд общаюсь со многими, чаще всех, как ни странно, с Дмитрием Лоськовым, хотя ему 30 лет, а мне – 18. Созваниваемся регулярно.

– Еще один вопрос от посетителей нашего интернет-портала: какую диету должен соблюдать вратарь?

– У нас в клубе работает итальянец-диетолог, который регулирует меню в столовой. В основном нам предлагают квашеную капусту, макароны, рыбу. А в свободное время, насколько я знаю, каждый питается, как хочет. По крайней мере, я – точно. Проблем с лишним весом у меня пока нет.

– А что любите есть? Спагетти?

– Нет, макарон мне и на базе хватает. Мясо люблю. Как, впрочем, думаю, и многие другие футболисты.

– Хочется спросить про «период Жорже». Как команда привыкала к новому тренеру, не говорящему по-русски, особенно учитывая, что на первый сбор он вас повез еще в декабре?

– Мы старались относиться к этому профессионально. Не убежишь ведь со сборов, если новый тренер пришел? Со стороны я ничего особенного в его методике не заметил. А для меня лично и вовсе все осталось по-прежнему, поскольку я работал с Вячеславом Чановым, тренером вратарей. Бесед за жизнь мы с Жорже тоже не вели. После инцидента в Самаре, когда меня удалили за эпизод с Короманом, он поддержал, сказал: все нормально, не переживай. Вот и все, в принципе, не считая чисто футбольного общения. Кстати, вспомнил: он просил меня почаще выходить вперед, выполняя роль последнего защитника. Но это современный стиль игры вратаря, об этом меня можно было и не просить. (Улыбается.) Здесь главное – правильно рассчитать. У меня иногда это не получается. С «Амкаром» вот так ошибся на выходе, помните? Спасибо Васе Березуцкому – спас.

– А момент в игре с «Челси», когда в Лондоне забивался первый гол, помните? Было много разных мнений: ошиблись, нет. Сами как думаете?

– Сам считаю, что ошибся. Может и было какое-то нарушение со стороны Кежмана, который меня подталкивал во вратарской. Но так сейчас играют во всем мире, а в Англии – особенно. Нужно было быть к этому готовым. У меня, кстати, после этой игры совершенно пропало желание когда-нибудь играть в Англии. (Смеется.)

– В Англии – чисто футбольные стадионы. Как чувствует себя вратарь, когда ощущает прямо за спиной тысячи человек?

– В игре, в принципе, обо всем забываешь, но когда на тебя с трибун летят монеты и зажигалки, как это было, например, в Порту, – приятного мало. Попадут в глаз и останешься на всю жизнь инвалидом, чего ж тут хорошего? В Париже апельсин кинули. Это лучше, чем монета, но тем не менее. Файеры опять же – опасная штука. Я вообще удивляюсь, как их на трибуны проносят. В Европе вроде это легально, ну а в России?..

ЖИЗНЬ КАК СОН

– Читатель Родстер спрашивает: долго переживаете поражения?

– Долго. Могу ночь не спать. Иногда до следующего матча картинки в голове крутятся – где не так сыграл, где мог выручить, но не выручил…

– В продолжение вопроса: а как быстро физически успеваете восстанавливаться после матча?

– После игры у нас обычно дается день отдыха. Потом вечером собираемся на базе, минут тридцать – легкая пробежка, тренажерный зал, массаж, баня, в общем – восстановительный комплекс. На следующий день уже готов играть.

– А с полевыми игроками на эту тему не разговаривали? По общему мнению, им тяжелее приходится…

– Не могу за них говорить, скажу за себя. Как-то мы в Киеве участвовали в турнире памяти Лобановского. Отыграли 90 минут, потом дополнительное время, потом еще серию пенальти. И после матча я ног под собой просто не чувствовал. Без преувеличения! Добрался до гостиницы и сразу лег спать, хотя было только восемь вечера.

– Вы за год с небольшим стали основным вратарем ЦСКА, закрепились в сборной, вас уже называют лучшим вратарем сезона в России, а за рубежом журналисты признают самым перспективным вратарем мира. Не бывает ощущения, что вообще вся жизнь – это сон?

– Нет. Я-то знаю: за тем, что сейчас есть, стоял тяжелый труд и отказ от многих детских радостей. Хотя… Сейчас, после того как мы вернулись из Таиланда накануне этого землетрясения, у меня иногда возникает мысль, что я, наверное, родился в рубашке…