«Гипар», или тайные печати открытого конверта. Проект нового футбольного стадиона ЦСКА

Стадионы, как правило, облекаются в лаконичные архитектурные формы, которые будто бы нарочно подчеркивают гигантские размеры и композиционную независимость спортивных сооружений. Формальную утилитарность и самодостаточность иных заграничных ледовых арен наши специалисты прозвали «батонами». Оболочка ледового дворца спорта, не так давно построенного в Крылатском, вызывает более романтические ассоциации своим образом гигантского веера, оброненного сказочной девочкой-великаншей (см. нашу публикацию: АВ, №1(82) 2005, «Игра великанов»). Сегодня те же авторы (мастерская №6 МНИИП «Моспроект-4») готовят Москве другое послание - символическое спортивное сооружение, подобное огромному открытому и одновременно запечатанному конверту. Прозрачность этого лаконичного прямоугольника вызывает сомнение в целесообразности крепостных «сургучей», однако в них самих и сокрыта причина и тайна уникальности объекта-посылки.
Инициатором строительства стадиона выступил сам футбольный клуб ЦСКА, видимо вдохновленный своими недавними спортивными успехами – завоеванным два года назад кубком УЕФА. (Одновременно с этим взлетом команды старый стадион Центрального спортивного клуба Армии, сооруженный в 1950-х годах, пришел в полный упадок).


Футбольный стадион «ЦСКА»
с многофункциональным комплексом.


Для нового строительства было выпущено постановление федерального Правительства, поскольку объект расположен на землях Министерства обороны. Одновременно сложности участка (включая парадоксально близкое соседство природоохранного комплекса и загрязненных складских территорий) заставили заказчика обратиться в НИиПИ Генплана г.Москвы для разработки градообоснования, которое в полной мере не завершено по сей день.
Тем временем МНИИП предложил несколько концепций стадиона на 30 тыс.мест, одна из которых нашла свое сегодняшнее продолжение. Это и есть «ГИПАР». Мы задали вопрос руководителю мастерской №6 Дмитрию Бушу – о возможности преодоления сложностей местоположения или «неуместности» объекта с помощью специфических архитектурных средств.
Д.Б. В некоторых случаях именно сложные условия расположения подсказывают нам нетривиальную форму покрытия. В данном случае мы использовали поверхность ГИПАРа (так мы называем гиперболический параболоид). Прямоугольный в плане объем компактен и удобен в условиях стесненного участка. Кроме того, мы позаботились о шумозащите близрасположенного жилья, снабдив периметр стадиона прозрачными ограждениями, хотя это вызвало необходимость проведения дополнительных мероприятий по инженерному обеспечению объекта. Такие же проблемы, как вторжение стадиона в природный комплекс, можно решить, пожалуй, только компенсационным озеленением.
Как мы покажем в дальнейшем, последнее из двух названных мероприятий и составило главное содержание гигантского конверта. Об этом - в итоговой части публикации, а теперь - о четырех угловых «сургучных печатях».


Вид с высоты птичьего полета с башней
на замыкании бывшей взлетно-посадочной полосы.
Компьютерная модель.



Д.Б. Особенность объекта - так называемая «коммерческая нагрузка» – изначальное условие заказчика о необходимости размещения в составе комплекса офисов и гостиницы. Если говорить о соотношении основных и дополнительных (коммерческих) площадей, оно составит примерно 1 : 1. Такой баланс не мог остаться незаметным в общем архитектурно-градостроительном решении комплекса.
Предъявленное условие и определило появление четырех угловых «печатей», которые первоначально возвышались над покрытием, а потом, по настоянию московского мэра, были спрятаны под кровлю, оставив на всеобщее обозрение одну, расположенную на замыкании бывшей взлетно-посадочной полосы Ходынского поля. Эта угловая башня – по форме тоже усеченный ГИПАР (кстати,
в 1880-1882 гг. висячая сетчатая крыша – как фрагмент гиперболического параболоида – была построена выдающимся русским инженером Шуховым для бензиновых резервуаров в Майкопе). Наша же башня-ГИПАР своей тенью символически указывает не на подлежащие выносу соседние склады ГСМ бывшего летного хозяйства Министерства обороны, а прямо на главное содержимое конверта-стадиона.
Дмитрий Буш, имеющий солидный опыт общения с гигантскими объектами и энциклопедические познания в проектировании спортивных арен, констатирует уникальность такого сочетания основной и дополнительной функций футбольного стадиона, сославшись на некоторые примеры из США, Германии, Канады, Великобритании, где имеются лишь небольшие офисные дополнения в виде пристроек к одной или двум трибунам стадионов.
В принятом решении есть дополнительные инженерные сложности, связанные с устройством противопожарных барьеров между разными частями комплекса, но при этом имеются и конструктивные плюсы – сокращение пролетов пространственных конструкций, опирающихся на жесткие ядра угловых сооружений.


Вид от гостиницы на внутреннее пространство стадиона и офисную башню. Компьютерная модель.
Ранний вариант с остроугольной башней.


Подобный симбиоз с функциональной точки зрения выглядит достаточно рациональным, если принять во внимание расхождение во времени работы офисов и проведения футбольных матчей (первые – в будние дни, вторые – преимущественно в выходные). Помимо этого четыре «печати» заполняют угловые, не самые удобные для зрителей зоны трибун (но привлекательные и даже престижные для размещения кафе, студий, офисных переговорных с видами на поле с тренирующимися футбольными «звездами»). Тремя-четырьмя звездами отмечен и класс небольшой гостиницы, размещение которой предусмотрено по диагонали от башни, в пониженной части ГИПАРа.
Высокая 45-этажная офисная башня, увенчанная стеклянным шаром, уже имеет свою легенду, предназначенную для фанатов ЦСКА. Это синтетический образ кубков УЕФА и ФИФА. В шаре также располагаются офисы VIP с более масштабными видами – на соседнюю Березовую рощу и Ходынку (а также снова на содержимое стадиона-конверта – сверху, через проем в прозрачной кровле ГИПАРа).
Эта же башня бросает свою тень на травяной покров поля, нуждающийся в постоянной солнечной заботе – инсоляции. Отсюда – решение об устройстве прозрачной кровли из поликарбоната или триплекса. Прозрачные стены, укутывающие зрителей от ветра, а жильцов окрестных районов – от шума, тоже пропускают свет, но мешают ветру продувать газоны. Для восполнения движения воздуха – аэрации – проектируется специальная вентиляционная система (те самые, упомянутые Д.Бушем «дополнительные инженерные мероприятия»).
Если говорить о травяном покрове – позвольте еще раз вслед за Д.Свифтом увлечься игрой масштабов и увидеть, насколько сложны и микроскопически многообразны составляющие этого объекта, укрытого поверхностью лаконичного, гигантского ГИПАРа. По сути, это настоящие заросли с многочисленными обитателями, микроорганизмами, которым предписано природой сопровождать травы.
Д.Буш сокрушается по поводу вынужденного, может быть, слишком детального участия архитекторов в решении вопросов устройства травяного покрытия, перечисляя способы крепления дерна, его подогрева, полива, припоминая сорта трав (капризные европейские должны сочетаться с нашими для обеспечения лучшей выживаемости – прямо как футболисты современных клубов).
Центральной частью и главным содержимым конверта-стадиона в нашей символической интриге как раз и является травяное поле, без которого вообще немыслим футбол. Ни за одним газоном во всем мире не ухаживают с таким вниманием, усердием и постоянством, как за футбольным полем…
Главное же заключение (или даже неожиданное открытие) публикации - необходимость признания этой сложной и капризной экосистемы футбольного поля расплатой и компенсацией за утрату части природного комплекса. Этот бескрайний травяной лес, тайга страны-лилипутии, и есть частичное восполнение теснимой Березовой рощи (настоящие деревья все же придется пересадить в другие места).
Покуда идет успешная распродажа лож на трибунах будущего стадиона, проектировщики НИиПИ Генплана г.Москвы решают вопросы транспортного обеспечения, в том числе, пробивки новых трасс от станций метро «Аэропорт» и «Полежаевская». Тем временем в мастерской №6 ГУП МНИИП «Моспроект-4» рассматривают перспективы развития стадиона – обустройства тренировочных полей и создания комплекса детской футбольной школы, для чего и предполагается вывод склада горюче-смазочных материалов.
Что касается внутренней функционально-пространственной организации - можно отметить удачное разведение зрительских и служебных потоков благодаря устройству над транспортными подъездами обширной платформы, на которую попадают болельщики стадиона.
Напомним, что проектируемый объект – часть общей концепции развития грандиозного фрагмента города – застройки Ходынского поля. Масштабное композиционное построение спортивной арены в окружении столь же значительных объемов делает (обычно обособленный) стадион одним из равноправных участников градостроительного решения территории. Этому способствует и его дополнение высотной офисной доминантой.
Именно пиктограммы нового генерального плана Ходынского Поля, нарисованного для современных людей-птиц, служат дополнительным оправданием нашего поиска метафорических объяснений одному из архитектурных элементов этой символической градостроительной постановки.
В ближайшем будущем у авторского коллектива – сопровождение рабочего проектирования и строительства (ввод объекта стоимостью порядка 200 млн. USD намечен на 2009 год). В архитектурной концепции ставка сделана на прозрачность. Эта традиционная для авторов ясность, а в данном случае именно прозрачность архитектурно-художественного замысла сдержанна и достойна. Наше архитектурное время характерно широким применением светопрозрачных, остекленных поверхностей – в данном случае весьма обоснованным. Принятое решение при столь лаконичной (и в тоже время нюансной) конфигурации здания, в значительной мере перераспределяет художественную ответственность на выбор соответствующих нюансов остекления, его цветовых оттенков и сочетаний, подбор несущих, витражных конструкций. Здесь очень важно не продешевить (не столько с экономической, сколько с художественной точки зрения).
Надеемся, что в намеченные сроки новый стадион дополнит заложенную в градостроительном проекте и планомерно материализуемую пиктограмму генерального плана Ходынского Поля. В целом эта почти театральная архитектурная постановка представляет собой градостроительный ансамбль - редкий для нашего времени жанр проектирования. Композиционная «неслучайность» застройки и послужила одним из стимулов метафорического описания нового объекта – теперь уже совершенно открытого.

• источник: archvestnik.ru
Оставить первый комментарий
Сейчас обсуждают