Понтус Вернблум: «Впервые в своей карьере готов умирать за тренера»

Во время чемпионского рейса Казань — Москва обозреватель «Спортфакта» Борис Левин пообщался с одним из армейских лидеров.

Акинфеев показал, почему он капитан и символ ЦСКА

— Много ли в вашей карьере было таких нервных решающих матчей?

— Пожалуй, это третий. Один случился в «Гетеборге», другой уже в ЦСКА, когда мы обыграли «Локомотив» 1:0. Но сегодняшняя концовка получилась, наверное, самой напряженной.

— Можно ли сказать, что нынешняя победа в чемпионате России далась команде труднее, чем две предыдущих с вашим участием?

— Нет, так я сказать не могу, но то, что было по-настоящему тяжело — это правда.

— Скажите, а что вообще происходит, когда вы, ведя в счете и, в общем, контролируя игру, вдруг на последних минутах полностью отдаете инициативу и прижимаетесь к собственным воротам? Это чистой воды психология?

— Когда ты ведешь 1:0 в таком сложном матче с неуступчивым соперником, то волей-неволей начинаешь оберегать свое преимущество. Мы знаем, что обороняемся хорошо, поэтому и полагаемся на то, что сумеем отстоять свои ворота. Небеспочвенно — разве ЦСКА часто пропускает в концовках, даже будучи прижатым к своим воротам?

— Но в таких ситуациях достаточно одного неудачного эпизода. Вот и в Казани — не спаси команду Игорь Акинфеев за 5 минут до конца встречи, и ваше настроение сейчас было бы совсем другим.

— У нас прекрасно отстроенная оборона. Сначала сопернику надо пройти меня, потом пару центральных защитников — что весьма непросто. Но даже если это получается, в ЦСКА есть последний рубеж — Игорь. Лучший вратарь Лиги. Обычно работа у него простая — мы просто стараемся до нее не доводить, но сегодня получилось так, что в самый важный момент наш голкипер вновь продемонстрировал всем, почему является капитаном и символом ЦСКА.

— Вы ожидали, что матч с немотивированным с турнирной точки зрения «Рубином» получится таким сложным?

— Безусловно. Насчет источников мотивации ничего говорить не буду, но все видели, что она была, да еще какая! Дело осложнялось тем, что выезды в Казань всегда трудны для ЦСКА и ведут обычно к потере очков, чего сегодня нельзя было допускать ни в коем случае. И мы не допустили.

— Между тем, первые интернет-рецензии на вашу победу сквозят иронией — мол, игра по качеству была совсем не чемпионской.

— У нас в Швеции по этому поводу говорят просто: гляньте на турнирную таблицу — она никогда не врет. Если мы на самом верху, то это не случайно — огромная дистанция в 30 матчей, игры с августа по май расставляют всех на их законные позиции.

А желающие покритиковать всегда найдутся — что в России, что в Швеции. Но мне на них по большому счету начхать. Я сижу сейчас в самолете, пью пиво и праздную с ребятами победу в тяжелейшем чемпионате. Они же исходят желчью. Что ж, каждый сам выбирает свой путь.

— Если сравнить три чемпионских состава ЦСКА с вашим участием — какой поставите на первое место по силе игры?

— Трудный вопрос. Такие сравнения всегда умозрительны. Но нынешняя победа — самая командная. У нас не было таких завершителей атак, как Вагнер или Думбья, настоящих звезд футбола, поэтому пришлось брать за счет других вещей — и прежде всего коллективных действий.

Горжусь этим чемпионством больше, чем предыдущими

В это время к нам подошел главный тренер ЦСКА Леонид Слуцкий с какой-то просьбой к армейскому переводчику Максиму Головлеву, как всегда любезно помогавшему в нашей беседе. Вернблум тут же состроил неповторимую гримасу и заявил:
— Коуч, разве вы не видите, что сам Вернблум дает интервью?
— Кстати, — тут же включился Слуцкий. — Меня тут просят назвать тройку лучших игроков ЦСКА в этом сезоне. Ты не поможешь, Понтус?

— Это же очень легко! Вернблум, Вернблум и Вернблум, — безапелляционно выпалил швед, сохраняя на лице абсолютно серьезную мину. Но сказано это было так, что все окружающие не удержались от взрыва хохота.

— Как же так, — продолжил я наш разговор, — вы только что пропели оду коллективизму и сразу поставили себя на все три первых места?

— Ну, нужно же иногда и правду говорить! (смеется) Если же серьезно, то нынешней командой я горжусь больше, чем предыдущими. Мы сделали то, что сделать было очень трудно, за счет потрясающего коллективного единства. С Вагнером и Думбья любой выиграет, а вы вот так попробуйте (улыбается).

— Между тем, в сознании армейских болельщиков вы уже достигли того уровня симпатий, который позволяет поставить вас на одну доску с обоими этими форвардами или с Ивицей Оличем, которого вы не застали, но которого здесь обожали не меньше.

— Мне очень приятно это слышать. Но может быть это и произошло потому, что я — очень командный человек, то есть больше всего подхожу именно под сегодняшний наш стиль. Личный успех мне всегда был безразличен — иначе бы пошел в теннис или гольф. А вот ради командной победы можно сделать все. Мои партнеры — это моя большая семья. И даже если я остаюсь на скамейке, то должен делать все, чтобы помочь тем, кто выходит на поле.

— Вы легко переносите скамейку? Не поверю. Такой прирожденный лидер не может спокойно оставаться в запасе!

— Но оставался же — три года назад. И ничего — живой, как видите, хоть и было непросто. А лидер, если он лидер, должен в такой ситуации сделать все возможное на тренировках, чтобы доказать: тренер ошибся в своем выборе. Только и всего. Когда все у тебя замечательно, ты останавливаешься в росте. А вот, когда есть явный вызов, сложности, можно, преодолевая их, выйти на какие-то новые рубежи.

В ЦСКА растет один из лучших российских футболистов ближайшего десятилетия

— В продолжение темы болельщицкой любви — многие поклонники ЦСКА главной причиной проигранного кубкового финала считают именно ваше отсутствие…

— А разве я не играл против того же «Зенита» чуть раньше в Питере? И разве мы тогда выиграли?

— Получается, что «Зенит» просто сильнее?

— В этих играх — да, так и было. Мы играли далеко не лучшим образом. Но посмотрим, что будет в следующих. Да и если говорить о Кубке — я бы никогда не променял на него титул чемпиона. Так что, пусть они радуются Кубку, а мы просто отпразднуем чемпионство.

— И все-таки, добьем тему: вы сами чувствуете себя лидером ЦСКА?

— Я, быть может, всего лишь главка в большой победной книге клуба. И разве можно меня сравнивать с такими великими армейскими футболистами, как Акинфеев, братья Березуцкие и Игнашевич? Именно они — становой хребет нашей команды. А если вы откроете их резюме, то просто обалдеете от количества титулов и наград! Для меня огромная честь присоединиться к ним и сражаться плечом к плечу за цвета нашего клуба. Но на их фоне считать себя каким-то большим лидером — чересчур самонадеянно.

— Однако «напихать» партнерам у вас получается лучше всех. Вот Головин, к примеру, вообще признался, что поначалу вас побаивался.

— Посмотрите, как он прибавил! Значит, правильно реагировал! Я же никогда не говорю каких-то обидных личных вещей и никогда не «пихаю» по поводу какой-нибудь технической ошибки. Завожусь только, если вижу, что кто-то филонит, не добегает, уклоняется от борьбы.

Что касается Головина, то он четко воспринимает все, что говорят партнеры и тренер, анализирует свои ошибки. Мне кажется, что в нашей команде растет один из лучших российских футболистов ближайшего десятилетия.

Знаете, когда он и еще несколько молодых футболистов впервые присоединились к нам на сборе в Кампоаморе, он в отличие от друзей очень быстро осознал, чему нужно учиться. Смотрю, появился в тренажерном зале после тренировки. Потом — до. Только таким образом, через тяжелую ежедневную работу, можно развить свой талант.

— Так, может, стоит и на других молодых активно покричать?

— Если бы одного только крика хватало! Вообще же, я одинаково могу наорать и на молодых, и на стариков — тут различий нет.

— Даже на Игнашевича с Акинфеевым?

— Даже на них, как и они на меня — это нормальный рабочий процесс. Просто с ними поводов практически не бывает.

Вообще-то я — нападающий

— Вы сказали, что ЦСКА — большая семья. Но таких клубов, в общем-то, немало. А что все-таки есть здесь такого, чего в других командах не встретишь?

— Тот самый становой хребет, о котором я говорил раньше. Нашему клубу очень повезло с лидерами. И еще — у нас отличный тренер. Все игроки готовы умирать за него на поле. Скажу честно, для меня лично такая готовность — что-то совсем новое. Впервые в своей карьере испытываю подобные чувства. Знаете, это как в детстве, когда ты очень хочешь сделать так, чтобы отец мог тобою гордиться.

— Например, пойти вперед и забить решающий гол…

— Так я же начинал в Швеции, как нападающий — и навыков не растерял.

— Вам нравится ходить вперед?

— Мне нравится помогать команде. Но вообще я действительно люблю забивать.

— Так может стоит совсем переквалифицироваться — тем более, что в клубе сейчас проблемы с форвардами?

— Я с удовольствием. Но где наш клуб возьмет 15 миллионов евро, чтобы купить опорника моего класса (смеется).

— «Наш клуб» — говорит ли это о том, что армейские болельщики могут быть спокойны: Понтус Вернблум в ЦСКА надолго.

— Ну, как надолго? Я же уже старый (смеется). Зачем я им надолго? Но два года контракта у меня еще остается, так что в ближайшие пару сезонов еще точно попылю.

— Можно и больше — пример Игнашевича перед глазами.

— Таких профессионалов по отношению к делу я вообще не встречал. Мне до него далеко. Очень люблю жизнь (смеется).

— И разговоры о ней, видимо, тоже — в частности с арбитрами…

— Приходится иногда объяснять им истинный порядок вещей, скрытый от их глаз (смеется).

— Вы уже привыкли выходить на поле, держа в уме обязательную желтую карточку?

— К этому привыкнуть невозможно. Знаете, в 19 лет, в шведском чемпионате у меня получалось еще круче — 4 желтых и красная за семь проведенных матчей. Так что для меня, видимо, это стиль жизни.

— Тогда раскройте мучающий меня секрет — как вы умеете, регулярно получая первые желтые карточки, удерживать себя от вторых. При таком-то стиле жизни?

— Это вопрос исключительно опыта, выученных ранее уроков. Я же не идиот, чтобы вредить себе и команде, а, значит, могу вовремя остановиться.

Пять лет в Москве буду вспоминать как лучшие в жизни

— За время пребывания в ЦСКА ваше мнение о нашей стране как-то изменилось?

— Понимаю, на что вы намекаете — в одном из интервью я сказал, что мне тяжело в Москве. Но, заметьте — я не говорил в России. Тут речь шла о другом — парень родом из двадцатитысячного городка попал в огромный мегаполис. Население Москвы раза в полтора больше, чем население всей моей страны! Понятно, что сложностей в таком городе хватает, но говорю вам, как на духу: когда я буду подводить итоги, то буду вспоминать пять лет, проведенные здесь, как лучшие — причем не только в карьере, но и в жизни.

— И последнее: когда вы и в сборной станете таким же лидером, как в клубе?

— Сложный вопрос. Разные команды, разный стиль игры, разные тренеры. Я делаю все от меня зависящее, но играть могут только одиннадцать человек, а тренер меня в их числе не видит. Значит, надо пытаться сделать так, чтобы увидел.

— Чемпионат Европы ждете с нетерпением?

— Конечно!

— И на каком этапе там встретятся Швеция и Россия?

— Мне кажется, что Россия не выйдет из группы, а Швеция дойдет до финала (хохочет).

— Да вы просто боитесь нашу команду, которая обошла вас в отборочной группе!

— Тс-с-с! Не выдавайте всех секретов! (смеется)