«Мы хотели, чтобы Леня был журналистом, переводчиком, но никак не футболистом!»

Мама Леонида Слуцкого Людмила Николаевна рассказывает о сыне.

— Сынок получился оригинальный…

— Очень! Я его так люблю! Таких детей не бывает… Его воспитывала бабушка, я работала, мне было некогда. Бабушка (моя мама) по профессии — учитель. В детстве Леня был очень спокойный, никогда проблем с ним не было. И потом в школе, да и вообще не было.

— Идеальный ребенок!

— Именно так! А как он в футбол начал играть… Сначала занимался музыкой — играл на пианино, класса три закончил. А потом в один прекрасный день пришел и сказал: «Все! Что хотите со мной делайте, а за пианино больше не сяду!» Не знаю, смог бы сыграть сейчас — настолько у него отвращение к этому инструменты было. И ушел в футбол — лет десять ему было.

— Не думали о том, что футбол, двор — все это может испортить ребенка?

— Нет. Чем-то нужно было заниматься. Но никогда и в мыслях не было, что он выберет футбол профессией! У нас такая трагедия была, когда он закончил школу с золотой медалью и пошел в физкультурный институт. Думала, что меня инфаркт хватит. Мы хотели, чтобы он был журналистом, переводчиком, или в медицинский пошел, юристом… Но никак не футболистом! Он даже когда принес туда документы, мне сказали: «Такое у нас впервые за историю института, чтобы к нам поступали с золотой медалью!» Все были в шоке. Казалось, что туда поступают только те, кто не поступил в другие институты. А оказалось, видите как…

— Пытались как-то повлиять?

— Да. Пыталась. Василий Васильевич Деркач был его тренером и потом куратором в институте — я приходила, ругалась с ним. А он говорил: «Людмила Николаевна, успокойтесь! Это такая хорошая профессия…» А я, не то, чтобы оскорбляла, но… «Ну как?!! Мой ребенок не должен поступать в физкультурный!»

— К тому же еще и пошел в «Звезду»…

— Это уже было позже. Начал и деньги приносить… Какие-то еще талоны питания давали, потом они меняли их на деньги…

— Отношение ваше к футболу потихоньку менялось?

— Нет. Все равно казалось — не тем путем пошел ребенок. Но уже поставили на нем крест.

— На матчи его не ходили?

— Очень редко. Раза два была на стадионе. Мне стало страшно, когда я услышала, как они там ругаются матом. У меня были вот такие глаза! У нас в доме никто не ругался, и вдруг я услышала. И когда он пришел домой, я спросила: «Ты тоже ругаешься матом?» Ну, а потом это злосчастное 13 октября… Меня не было дома. Пришла соседка: «Лень, там на тополе сидит наша маленькая кошечка, никак не можем снять». Леня никогда в жизни никому не отказывал, ну и полез. Осень, ветки хрупкие. Наступил на ветку и полетел с высоты третьего этажа — ударился о бордюр переносицей и коленом. Мне позвонили, когда он уже лежал на операции. Ну и пошло поехало… Год почти восстанавливались. Нога была такая… прямая, вообще не сгибалась. Как в гипсе лежала два или три месяца — такая прямая и осталась. И вот мы ее по миллиметру буквально разрабатывали. Он ложился на живот, и я начинала гнуть эту ногу… Это было больно и трудно… Но за год мы ногу согнули почти полностью.

Леонид Слуцкий благодарит Игоря Акинфеева за игруИсточник: Sovsport.ru

— И возникла надежда: наконец, то с футболом завяжет…

— Но он еще в институте набрал мальчишек. Даже я ходила около школы, вешала эти объявления…

— То есть перековал все-таки вас в свою веру?

— Да… Куда деваться!

— Но еще мог одуматься…

— Нет. Уже все! Я поняла, что бороться уже бесполезно. Он еще в детстве — я поражалась! — в первом или втором классе знал всех футболистов, хоккеистов поименно… Вообще всех! И иностранных тоже… Набрал он мальчишек. А потом собрались они с Лаптевым (учились с ним в одной группе) и пошли к Чувальскому: набираем ребят, но нужно финансирование… Тот согласился на эту аферу. Он ведь футболом не занимался — плавание было у него… И вот дело поехало…

— Вы говорите, идеальный ребенок. Но какие-то недостатки все-таки есть?

— Нет. Я не вижу. Очень настырный, очень обидчивый, но очень и преданный — друзьям всегда поможет, чем может. Все может отдать, очень добрый… Пожалуй, вот это и есть недостаток — такой рубаха парень. Все раздаст! Были и случаи, когда кому-то давал взаймы и по сей день не вернули… Было все. Но все равно доброта вознаграждается… Он до сих пор — последнее отдаст… Водил детей в театры, кино… Очень жалостливый…

— Женился поздно…

— В 32 года. Он просто других взглядов человек. Слишком много примеров, когда люди женились, расходились… Это быт разводит людей. А он дал себе слово, что должен сначала себя обеспечить полностью, чтобы семья потом ни в чем не нуждалась.

— Папа — боксер…

— Умер очень рано — в 36 лет. Лене было семь лет. У него был рак легкого. Доктора говорили, что в свое время был сильный удар в легкое, и потом это все дало о себе знать…

— Что-то передалось Лене от отца?

— Доброта, щедрость… Все папино. Он очень похож и внешне… Леня, не сказала бы, что очень спортивный был. Такой тепличный. Были более шустрые… Вот почему я так и удивилась: вроде такой тепличный и вдруг институт физкультуры.

— Вы то сейчас болельщица?

— Как же я не болельщица! Я знала всех ребят в его командах, в «Олимпии» всех знала! Они у нас жили. Если кто-то заболевал, жил у нас, пока не выздоровеет. Если кто-то плохо себя вел, жил у нас, пока не исправится. Если кто-то закурил, тоже жил у нас, пока не отвыкнет… А еще был период, когда из интерната их выселили: месяца два все вообще жили у нас! Адамов, Колодин, Рябых, Чернов Вася… Адам — так тот вообще меня мамой называл. Я вечером приходила, варила огромную кастрюлю супа, а когда приходила с работы, мало того что было полно грязной посуды, но еще и пустая кастрюля. И снова готовить… Вот так и жили. Иногда возмущалась и поругивала: «Когда же это закончится! Сил нет!» Но детей было жалко. Потом я не понимала их родителей — как так — отпустить в таком возрасте.

— Леня — сладкоежка?

— Очень любил конфеты, но сейчас очень строго за собой следит.