Дмитрий Гончаров: «Не бей его!» — сказал мне Илья Ковальчук"

Когда-то вратарь Гончаров играл в лучших клубах страны — ЦСКА, «Спартаке», «Алании». Время от времени оказываясь в командах помельче. Играл так, что немедленно получал новое предложение. И едва не попал на чемпионат мира-2002.

Но, завязав с футболом в 31 год, Дмитрий исчез. Не мелькает даже в качестве «эксперта». Мы его отыскали и выяснили, что о футболе Гончаров слышать не хочет. Наелся.

Что не помеха хорошей памяти. А историй у него масса.

Вот, например, такая…

— Егор Титов рассказывал нам, как застрял с вами в лифте. Хочется послушать вашу версию.

— Отмечали пивом победу после матча. Под утро решили у меня продолжить. Но до квартиры не доехали. Застряли в лифте. Мастера ждали долго, задремали. Он, конечно, в шоке был, когда увидел в кабине Титова: «О! «Спартак»!".

Из лифта выбрались — новая беда: не могу найти ключей от квартиры. Потом выяснилось, что они были в барсетке Егора. Как туда попали, ума не приложу. Видно, хорошенькие мы уже были. Титов домой поехал, а мне привезли второй комплект. Глаза слипаются, а тут в гости друг пожаловал — Виталик Сафронов. Вручил ему газету бесплатных объявлений: «Вызови любого мастера, пусть замки поменяет». И уснул. Помню сквозь сон — дрель жужжит, молоток стучит. Виталик сам все сделал. На прощание сказал: «Когда в следующий раз приеду, смотри, чтоб на двери не было столько замков, как в «Бриллиантовой руке».

С Титовым еще интересный эпизод связан. Я в «Аланию» перешел. Перед игрой со «Спартаком» стоим рядом в лужниковском тоннеле. Егор спрашивает: «Димон, куда вечером пойдем?» — «Подожди. Проиграете — вас на базе запрут». Посмеялись. И 2:1 выигрываем! Заглядываю в спартаковскую раздевалку — сидят расстроенные. «Ну что, Егор, идем?» — «Не-е, мы в Тарасовку…»

БАРАНОВ

— Слышали мы, ваша нынешняя жизнь — виндсерфинг?

— Занимаюсь! Открыл его для себя в 2004 году, когда играл в «Кубани». Был у нас Женя Ландырев из города Приморско-Ахтарск, в 150 километрах от Краснодара. Как-то на выезде поселились вместе. Вот с его-то рассказов всё и началось.

— Увлекательно рассказывал?

— Так увлекательно, что я в этот Приморско-Ахтарск приехал тем же августом. Азовское море мелкое, теплое, очень продуваемое. Идеальные условия для обучения и катания.

— Получалось совмещать футбол и виндсерфинг?

— Даже играя в «Тереке», мотался на выходные. Хоть от Кисловодска это уже 500 километров. Так что футбола в моей жизни больше нет, а спорт — продолжается. Потому в весе не прибавил.

— Ездите по всему миру?

— Для драйва участвую в соревнованиях. А для души катаюсь на волнах, на маленьких досках. На Канарах, Маврикии, Кабо-Верде.

— И это же стало бизнесом?

— Есть у меня друзья — Артур Святенко, один из лидеров российского виндсерфинга. И Андрей Ткачук, бывший игрок мини-футбольной «Дины». Выстроили в Приморско-Ахтарске небольшую гостиницу, пункт проката для серферов, кафе. Правда, ценник на Азовском море в разы ниже, чем на Черном. Особо не заработаешь.

— Тогда зачем?

— Сам провожу там с женой и детьми 8 месяцев в году. Свой маленький катер, рыбалка, охота. В конце апреля туда уезжаем, возвращаемся в декабре.

— Футболисты к вам заглядывают?

— Женька Варламов, мой кум. Я крестил его третью дочку, а он моего пацана. В Таиланде пробовал его увлечь виндсерфингом, но не пошло. Андрей Дикань, еще играя за «Терек», приезжал. Но он — фанат рыбалки. До сих пор у меня в катере хранятся его спиннинги и снасти.

— Кто-то из футболистов виндсерфингом увлечен?

— Не встречал. Димка Сычев катался на вейке. У меня тоже был такой период, когда в 2002-м играл за «Спартак». С Васей Барановым ездили на водохранилище в Строгино. Он сидел в катере с мотористом, а я только учился. На вейке едешь за катером, прыгаешь через волны. И вот подъезжает к пирсу машина. Выходит качок, с ним две девчонки в сарафанах. Смотрят на меня. Захотелось выпендриться, разогнавшись за катером, отпустить фал и сесть прямо на пирс. Они видят, что лечу к берегу, подходят ближе. А метров за пять до меня доходит, что оттормозиться не успеваю! Сейчас врежусь в пирс!

— Страшно представить.

— Голова отключилась — сработал какой-то инстинкт. Подпрыгнул, перед пирсом всей плоскостью доски о воду — хлоп! На эту троицу — тонна воды! Сарафаны насквозь, всё просвечивает…

— Еще страшнее.

— Мне хотелось извиниться — но не мог. Душил смех. Они развернулись и ушли.

— Последней вашей командой был «Терек»?

— Да. Закончил в 31 год.

— Почему?

— Межпозвоночная грыжа. Спина плохо оперируется. Излечивается мало кто, а навредить — легко. Но главное — для меня на тот момент уже было занятие интереснее футбола. Достало сидение на сборах, «Терек» вылетел.

— Но для виндсерфинга ваша спина годится?

— Виндсерфинг помогает! Спина работает на мелкую закачку. Осенью спину вообще не чувствую. Зиму не катаюсь — боль возвращается.

— Когда играли в «Тереке», автомобили там уже дарили?

— Нет. Но был забавный случай. Пришел Рамзан Кадыров пообщаться с командой накануне матча. Ларри Кингстон увидел у него в руках Vertu с брюликами и говорит: «Красивый телефон». Тот улыбается: «Забирай». Только симку вытащил. Кингстон мобильный кладет в карман, кланяется, благодарит. Неожиданно Рамзан произносит: «А у тебя часы красивые…» Кингстон, хитрый негритенок, сразу руку за спину прячет: «Нет-нет. Это подарок!»

— Нигматуллину «Терек» запомнился другим.

— Да, была неприятная история. Проиграли дома «Рубину» — 1:5, Руслана заподозрили в сдаче. Я не верю. Думаю, его оговорили. Но больше за «Терек» Нигматуллин уже не играл. Перед следующим домашним матчем заходит в раздевалку Рамзан, глазами сверкает: «Кто у нас сегодня вратарь?» Я понимаю, что любая моя ошибка будет рассматриваться под микроскопом. И решил максимально упростить игру. Проще всего встать на ленточку — до чего дотянулся, до того дотянулся. Формально ни в чем виноват не будешь.

ХАРИН

— Место рождения у вас примечательное — Дрезден.

— Отец служил в Германии. Родился я в местечке Белиц, там был армейский госпиталь. Но ближайший город — Дрезден. Его и записали. В 1982-м осели в Москве. До этого постоянно переезжали. Отец учился в военно-медицинской академии Ленинграда, получил назначение в Самарканд. В первый класс я пошел в Ташкенте.

— По тем местам позже прокатились?

— В 90-х с ЦСКА несколько раз в год летали на сборы в эти немецкие части. Под нашими окнами специальные машины с треском крушили советские танки. Начиналось это в 7 утра, спать невыносимо. Вставали, снимали на камеру. Но не чувствовал, что там моя родина. В Ташкенте щемящего было больше.

— Там-то как вновь очутились?

— 1997 год, заканчивается тренировка. Удар по воротам, Семак добивает мяч и ломает мне палец. Остаток сбора я бегал как полевой игрок или с флажком в двусторонках. Работал боковым судьей. А после отправили меня с дублем ЦСКА в Ташкент.

Я помнил название квартала — «Юнусобад Б1». Какие-то деды подсказали дорогу. Мне по детству казалось, там все огромное — арык, в котором упал и разбил голову. Место, где за младшего брата дрался. И тут вижу — такое всё малюсенькое… Нашел свою школу. Поднялся в квартиру, где жили.

— Отец ваш дослужился до генерала.

— Да. Сейчас уже не на военной должности. Возглавляет Всероссийский центр медицины катастроф.

— В Беслане побывал.

— Да он везде был! Как-то смотрим новости. В Чечне грузовик со смертниками въехал в столовую. Большой взрыв. Отец говорит: «А я вчера там обедал». Но вообще-то мы стараемся эти темы не обсуждать. Про Беслан сказал лишь, что четверо суток они не спали. Непонятно, как выдержали.

— В ЦСКА вы даже Дмитрия Харина застали?

— Конечно. Харин меня и отмазывал!

— Что произошло?

— Был у нас в дубле пацан из Молдавии. Я в двусторонке играл в поле, жестко под него подкатился. Он в ответ пнул. А я ему с левой — и губу разорвал до носа! Дубль тренировал Александр Колповский. У него разговор короткий: «До свидания». Вот Харин и пошел к Колповскому за меня просить: «Парень молодой. Тем более вратарь, вы же понимаете…» У Димы тогда травма была, он с дублем набирал форму. Его же в ЦСКА взяли после трагической гибели Еремина. Страшно подумать, сколько народу из того ЦСКА поумирало. К примеру, с Серегой Мамчуром на сборе я в одной комнате жил!

— Тарханов рассказывал, что Мамчур сидел в юности на наркотиках.

— Я слышал… Но за две недели, что провел рядом с ним, никаких наркотиков не было. Как и крепкого алкоголя. На Euro -96 Тарханов помогал Романцеву, а мы с Федотовым отправились на сбор во Францию. На обед приносили маленькие бутылочки пива и вина. Никто не запрещал забирать их с собой в номер. Особых нагрузок не было. Выпьем чуть-чуть — и смотрим футбол по телевизору.

Через полтора года пошло разделение ЦСКА. Мы тренировались где-то в Чертанове. В манеж приехал Радимов: «Мамчур умер». Нашли его у знакомых волейболистов.

— С Федотовым вы и в «Спартаке» поработали?

— Да, причем похожая ситуация. Романцев со сборной на ЧМ-2002, а Федотов в клубе — за главного. Летим в Турцию на сбор. Молодежь тренировалась, а ребята постарше — Парфенов, Цихмейструк, Баранов, Ананко, я — несколько дней отдыхали.

В той же гостинице поселился Илья Ковальчук. Он подписал большой контракт в НХЛ — в Турцию привез пацанов из «Спартака» за свой счет. Наши футболисты с ним были знакомы.

— Хоккеисты на отдыхе — прекрасная компания.

— Что такое хоккеисты, мне объяснять не надо. У нас в Архангельском с ними общая база была. Как они дрались между собой! Мы смотрим в окно — бегут кросс вокруг поля. Вдруг остановились — дерутся. Через минуту поднялись, утерлись — дальше побежали…

— В Турции хоккеисты тоже выясняли отношения на кулаках?

— Да. То с персоналом, то с отдыхающими. У них разговор короткий. Однажды вечером и я повздорил с туристом: «Пошли выйдем?» — «Ну, пошли…» А на крыльце встретили Ковальчука. Спрашивает: «Куда ты?» — «Серьезный разговор». Объясняю, в чем дело. Илья заинтересовался: «Не надо, Дима, не бей его» — «Почему?» — «Потому что я его побью…» Бух мужику в табло!

ДОЛМАТОВ

— Всем памятный матч с «Мольде» от первой до последней минуты отыграли именно вы.

— После первого тайма счет 0:0. У «Мольде» от силы пара моментов. Начинается второй — сразу гол, удаление Марека Холли. 0:2, 0:3, 0:4…

— В раздевалке была тишина?

— Полная. Собрались вечером без тренеров в номере у Семака. Поговорили. А фанаты ЦСКА бросали армейские шарфы в море и на пол нашей гостиницы.

— Понимаете их?

— Конечно. В Москву мы возвращались одним рейсом — и общались уже нормально. Знаю, чего им стоила поездка, — еле-еле добрались до Осло, там арендовали микроавтобус. По дороге его расколотили.

— У начальства ЦСКА тогда были громадные долги перед командой.

— Да, скопились за серебряный сезон-1998. И руководство воспользовалось ситуацией, чтоб от долгов откреститься. Вроде как «вы оштрафованы». Я только вернулся в команду, мне не дали одну зарплату — 5 тысяч долларов. А кто-то из ребят «попал» на 20 тысяч, на 30… Семак из-за этой истории отказался от капитанской повязки.

— Убрал вас из ЦСКА Олег Долматов?

— 1999-й мы отыграли с Андрюхой Новосадовым. Конец года — Долматов приглашает 30-летнего Окрошидзе и 34-летнего Кутепова. А нам объявляет: «Вы еще молодые, мой футбол не понимаете».

— Как странно. О чем речь?

— Любимое его — «линия», «подстраховка»… Вроде не просекали мы долматовские «фишки». Я уехал в «Факел», Новосадов — в Нижний. А уже в феврале пошли звонки из ЦСКА и мне, и Андрюхе: «Нельзя ли вернуться?»

— Что помешало Долматову стать по-настоящему большим тренером?

— Недостатки человека — продолжение его достоинств. И наоборот. Долматов щепетильный, как рассказывал Байдачный, был когда-то секретарем комсомольской ячейки в «Динамо»… Став тренером, передергивал вратарей при малейшей ошибке. Хотя если б не это качество — я бы при нем в ЦСКА не заиграл. Потому что Новосадов смотрелся отлично — благодаря ему второе место заняли в 1998-м. Но в первом же матче следующего сезона пропускает со штрафного от Самары — и всё, основным вратарем становлюсь я. До ошибки. 0:1 проиграли «Спартаку», и уже меня «зачехлили»…

— Жуткая ситуация для вратаря.

— Ты настолько боишься ошибиться, что перестаешь рисковать. Лишний раз не идешь на перехват. Вот в Воронеже у Нененко я знал: как бы ни сыграл, все равно выйду на следующий матч.

— Что дала вам работа с Вячеславом Чановым?

— У него вратари прибавляют, даже не играя! Он прекрасно знает, кому что нужно. Не стрижет под одну гребенку. Придумывает уникальные упражнения. Как-то начал я доказывать, что некоторые вещи натренировать невозможно. «Если расстреливают в упор под острым углом, за мячом физически не успеваешь. Вот и залетает то в ближний, то между ушей…» Но Чанов меня тут же переубедил: «А ну-ка давай в «раму». Ребята били по очереди. И действительно, после сотни-другой ударов с этой точки начинаешься чувствовать себя гораздо увереннее, когда оказываешься в такой ситуации.

БОРМАН

— 1998 год вы отыграли в нижегородском «Локомотиве» у Валерия Овчинникова. Знаменитого Бормана. Смешного было много?

— О да! За год до этого «Локомотив» вылетел из премьер-лиги. Последний тур уже ничего не решал. В раздевалке Борман подкинул к потолку 11 маек и сказал: «Кто поймает, тот в составе». Или после нескольких дней кроссов принесли наконец сетку мячей. Ребята оживились: «Сегодня будет тренировка с мячами?» Борман в ответ: «Да. Взяли их в руки — и побежали…»

Летом он вдруг постригся наголо. Приезжает на тренировку. Димка Власов шепчет: «Вот это складки на шее! Как у шарпея!» Все — хи-хи, ха-ха. Борман закипает. Но что футболистам сделает? Поворачивается к персоналу, указывает на бритый затылок: «Чтоб завтра в таком же виде явились!» И массажисты, врач, администратор, водитель дружно отправились в парикмахерскую. Доктора вообще трижды туда гонял.

— Почему?

— Не хотелось тому с кудрями расставаться, чуть не плакал. А Борман рычал: «Еще короче!» Потом сжалился: «Ладно, три миллиметра. Не больше!» Из игроков особенно настрадался Андрюха Мовсисян, у которого был лишний вес. В 30-градусную жару тренировался в ветровке. Если пытался ее снять, Овчинников орал: «Держать болонь!»

— Кто еще на вашей памяти боролся с весом?

— Саня Гришин. С «Факелом» были на сборах в Хорватии. Слышу: «Сегодня на ужин не пойду!» И я, говорю, не пойду. Лучше возьмем сыра и красного вина, с него подсушишься. Точно знаю. На следующее утро Гриня встает на весы — плюс два килограмма! Подсушился!

А Тедеев в «Алании»? Когда он заканчивал играть — к нему массажисты в комнату ходили с весами: «Бахва, пожалуйста. Надо же хоть что-то записать…» — «Идите отсюда!» А назначили главным тренером — заставлял нас взвешиваться три раза в день. Мерил давление.

— Разбор матча у Овчинникова однажды растянулся на семь часов. Это при вас было?

— Слава богу, нет. У Бескова разборы тоже длились долго. Рассказывал Виталик Сафронов, игравший у него в «Асмарале» и «Динамо». Включают видео. Мяч разыгрывают с центра поля. Голос Бескова: «Стоп. Ты какой частью стопы отдал передачу?» И так 90 минут. Ни одна мелочь от него не ускользала. Сафронова, кстати, он любил. Виталик бывал в гостях у Бесковых на Садово-Триумфальной.

— В 1998-м вы с «Локомотивом» вернулись в премьер-лигу, чудом опередив «Сокол». Овчинников в интервью описал нам это так: «Мы зашифровали ситуацию и дезориентировали противника. Саратов на этом спалился. Там были уверены, что уже вышли наверх, а Нижнему ничего не надо…»

— Что да как шифровал Борман, я не в курсе. В подробности он не посвящал. Знаю, что помог нам «Иртыш». Мы обыграли его в Нижнем. После матча к нам на базу приехали футболисты «Иртыша», парились в бане. Им пообещали солидную премию, если дома в предпоследнем туре не сдадут игру «Соколу».

— Простимулировали.

— Ну да. Никакого криминала. Омску-то очки были не нужны, он уже вылетел. Но с «Соколом» бились насмерть — 0:0. Этой ничьей Саратову и не хватило.

— На вас когда-нибудь падали неожиданные премиальные?

— Разве что в Смоленске. В Кубке проиграли по пенальти «Балтике», тогда команде премьер-лиги. И президент «Кристалла» Шкадов заплатил нам, как за победу. Сумма небольшая — в районе тысячи долларов. Но сам факт тронул. После сезона он каждому игроку сделал подарок: золотой мячик, в середине — крошечный бриллиантик. Храню его. Зимой я ушел в Нижний, а полгода спустя Шкадова, директора крупнейшего в Европе завода по переработке алмазов, в Смоленске застрелил киллер.

РОМАНЦЕВ

— Почему в 2001-м сорвался ваш переход из «Факела» в московское «Динамо»?

— Откуда информация? Я это не афишировал. Да, вел переговоры с Толстых, но решил не рисковать. В «Факеле» мучился деформирующим артрозом. Во многом из-за нагрузок, полученных в начале 90-х в ЦСКА. Просто начали лететь хрящи! Упражнения были безумные. Колено к груди, на одной ноге по диагонали через все поле. От флажка к флажку. Дальше трусцой пробежал в штрафную — и на другой ноге обратно. Какие суставы выдержат?

В Воронеже с разбитыми голеностопами полсезона играл на уколах. Ослабла иммунная система. Заболел ангиной, из которой три месяца не мог выйти. Перепробовал разные антибиотики — бесполезно. При ангине гланды не удаляют, но здесь врачи иного выхода не видели. Делать операцию согласились только в госпитале Бурденко. Оклемался я к концу февраля. И прикинул: если подпишу контракт с «Динамо», сяду на лавку. Кто ж в новой команде поставит вратаря, который почти всю предсезонку лечился? А в «Факеле» на меня рассчитывали.

— Не жалеете?

— Нет. Ведь вскоре Грозный пригласил в «Спартак». Начиналось все хорошо. Даже в сборную вызвали. Попал в список кандидатов на участие в ЧМ-2002. А потом три поражения подряд, девять пропущенных мячей…

Когда сгорели ЦСКА 0:3, я по своим делам заскочил в спартаковский клуб. Там в это время Червиченко с Шикуновым проводили собрание. Были лидеры — Титов, Ковтун, Парфенов. Ну и меня за компанию позвали. Сижу тихо. Внезапно распахивается дверь, заходит, пошатываясь, Васек.

— Баранов?

— Да. Пьяный вдрызг. Червиченко обомлел: «Вася, ты что?! Ты ж обещал, что завязал». — «Понимаете, я так переживал наше поражение, что не выпить не мог…» После этого случая Васе пришлось «зашиться». А мы полетели во Владикавказ. Крайний гол, конечно, на моей совести. Выронил мяч из рук — и добили. Проиграли 3:4.

— Романцев шумел?

— Нет. В раздевалке он всегда мало говорил. Следующий матч с «Ураланом». Накануне нас с Левицким выпустили по тайму за дубль. Но в основе вышел я. За это Романцева уважаю. Несмотря на явную ошибку и авоську мячей, он все-таки дал мне еще шанс. А я его не использовал.

— «Уралан» победил, кажется, 2:0.

— Да. И я понял, что поезд ушел. Летом был интерес у «Сатурна», потерявшего из-за травмы Чижова, но не срослось. Следом возник вариант с «Аланией». Червиченко я сказал, что хочу напоследок побеседовать с Романцевым. Приехал в Тарасовку и услышал: «Дима, здесь уже не я все решаю. Я бы тебя не отпустил…» Деньги за меня предложили неплохие, вот Червиченко и продал.

— Полтора года в «Алании» были непростые?

— С Тедеевым отношения не сложились. Давняя история. Я еще выступал за «Факел». Едем во Владикавказ. Знал, как там пенальти ставят. Позвонил Новосадову за консультацией. Они на сборах трижды с «Аланией» сыграли, пенальти ему били. Спрашиваю: «Кто бьет? Как?». — «Тедеев. Замах — и паузу держит».

В первом тайме свисток — пенальти! Бахва разбегается, пауза — а я не падаю! Он «щекой» еле покатил мяч, я одной рукой выгреб. 1:1 сыграли. После матча в интервью обмолвился: «Есть у нас с Тедеевым общий знакомый. Он мне всё про пенальти рассказал». Фамилию не назвал.

Время спустя я уже играю за «Аланию», Бахва — главный тренер. Всё расспрашивал: «Помнишь пенальти? Кто меня сдал?» Я не выдержал, раскололся. Не знаю, в пенальти дело или в чем-то другом, но холодок со стороны Тедеева чувствовался. А когда я сломал руку, он нашел повод меня убрать до окончания контракта. Не выплатив оставшиеся деньги. Но президент клуба Такоев — человек слова. Сказал: «Не волнуйся, Дима, мы не обманем». И зарплату за четыре месяца передавал мне в Москву через ребят.

— Повод-то какой был?

— Свадьба нападающего «Алании» Сикоева. Он пригласил всю команду, был выходной, выпили шампанского. Но почему-то лишь мне Тедеев поставил это в вину. Перед тренировкой диалог такой: «Все, Гончаров, езжай домой. Ты отчислен». — «За что?» — «Пил вчера». Тут раздался голос Баранова: «Тогда и я поеду. Мы же вместе шампанское пили». Бахва растерялся: «Вася, погоди. К тебе претензий нет».

— А Вася?

— Собрал вещи и со мной улетел. Поступок абсолютно в его характере. Баранов — борец за справедливость. Резкий, эмоциональный, взрывной. В Строгине сидим на пирсе, ждем катер. У Васи звонит мобильный. Что-то в разговоре его разозлило. И с криком: «Да пошел ты!» — швыряет телефон в речку.

— Потоп на базе в Тарасовке он на ваших глазах организовал?

— Раньше. Еще с Робсоном жил в комнате. Сам рассказывал — жарко, набрали пива, положили в ванную под холодную струю. Ушли тренироваться. Этикетки отклеились, забили сток — и полило. Как ни странно, обошлось без скандала.

— Действительно странно.

— Это ж Васек, в «Спартаке» все уже привыкли к его проделкам. В «Аланию» он приехал в 2003-м. На базе увиделись, обнялись. Из сумки вытаскивает две бутылочки пива. «Держи. Я-то в завязке, мне нельзя, но ты попей, хоть посмотрю…» Физически он был невероятно силен. В армии бегал кроссы в кирзачах сначала за себя, потом за «дедов», под чужими фамилиями. И все равно финишировал первым.

— А удар какой!

— Да, если на тренировках Васек заряжал с линии штрафной, я выскакивал практически к 11-метровой отметке. Максимально сокращал дистанцию. Знал, он не будет чудить, перекидывать — лупанет на силу. Когда я за ЦСКА играл, он дальним ударом забил мне в «девятку». Шикарный гол. Позже спрашиваю: «Как удалось-то?» Пожал плечами: «Понятия не имею. Я думал, мяч в сторону табло летит, даже отвернулся…»

— В Москве у него была своя квартира?

— Нет, снимал на Преображенке. Как-то приезжаю в гости — там Цымбаларь. Варит раков в молоке. Это был его фирменный рецепт… А Баранова с того дня, как уехали из «Алании», я больше не видел. Вроде где-то в Белоруссии. Подробнее никто не знает. Телефоны поменял. На Кубке легенд спросил Титова про Баранова. «Сам бы, — говорит, — хотел его найти».

— Еще бы! Лет десять назад Баранов попросил у Титова в долг и исчез.

— Да это недоразумение, я уверен! Вася, наоборот, последнюю рубаху готов отдать. Часто расплачивался в ресторанах за всех — если успевал, конечно.

ДИКАНЬ

— В «Спартаке» вы пересеклись и с юным Сычевым, и с невменяемым Кебе.

— Сычев с Данишевским поначалу безвылазно сидели на базе. Говорю: «Не наскучила еще Тарасовка? Поехали со мной!» Привез в Медведково, в картинг-клуб. Ребята были в полном восторге. Затем уже без меня регулярно туда мотались.

А Кебе, когда на сборах была тяжелая тренировка, запирался в комнате и не выходил до обеда. Никому не открывал.

— Как в «Спартаке» это терпели?

— Для меня тоже загадка. Причем у Романцева нагрузки-то были не страшные. Всех пугали «максималкой». Есть у него такое упражнение. Но оно просто курорт после Овчинникова, Байдачного, Колповского! Недавно Колповский собирал нас на 60-летие. Подъехал я, Сашка Гришин, Ромка Орещук. Я тост произнес: «Здоровья вы у меня, Алексеич, убили прилично. Зато характер закалили!»

— С Диканем в «Кубани» сдружились?

— Да. У нас на базе были смежные комнаты и общий балкон. В первой половине дня к нему как ни зайдешь — всегда спит. До обеда может дрыхнуть.

— В Москве общаетесь?

— Конечно. Дикань меня поразил. В 37 лет трудно найти мотивацию, чтоб вкалывать наравне с молодыми. Особенно когда сидишь на лавке. Андрей говорил: «Я работаю, но для чего — и сам не знаю». При Карпине шансов у него не было. Звали в «Урал», но из «Спартака» уходить не хотел. Ждал. Сейчас, похоже, жизнь налаживается. Против «Локомотива» отыграл блестяще.

— Есть версия, почему Карпин задвинул его в глухой запас?

— Мне кажется, Карпин считает, что главное сегодня для вратаря — игра ногами. Он же повторял про Песьякова: «Парень играет лучше всех ногами!» Но во вратарской работе столько нюансов, что сводить все к этому нелепо.

— Ваш единственный вызов в сборную пришелся на товарищеский матч с Францией в апреле 2000-го. Многим участникам памятен мордобой под трибунами с участием Карпина.

— Да. Он еще на поле повздорил с Лизаразу и Зиданом, который шипами наступил ему на ногу. Но разочаровал меня Зидан не этим.

— А чем?

— Когда под трибунами вспыхнула потасовка, охранники сразу взяли нас в плотное кольцо. Так что делал Зидан? Разбегался, запрыгивал им на спину, бил кулаком кого-то из наших — и назад. Мол, я не при делах. Потом увидит, что в его сторону не смотрят, опять исподтишка пытается врезать. Вот тебе, думаю, и лучший футболист мира. Когда страсти улеглись, в нашу раздевалку принесли комплект маек сборной Франции. К ним никто не прикоснулся. Ребята возмущались: «Пусть обратно забирают! Нам они не нужны!»

— Алексей Прудников, который тренировал спартаковских вратарей в 2002 году, сказал: «Гончаров в воротах — настоящая машина». Чего не хватило вам для более яркой карьеры?

— Я никогда не зацикливался на футболе. Водные лыжи, виндсерфинг, картинг, стендовая стрельба, бильярд… В манеже ЦСКА в 1999 году располагался клуб «Русская пирамида». Я любил там погонять шары. Играл с Юрой Пащинским, будущим чемпионом мира по русскому бильярду. Ему тогда было 17 лет. Иногда его обыгрывал! А в Воронеже доходил до финала городского чемпионата по стендовой стрельбе. Вот, кстати, история.

Убрали из «Факела» Нененко, команду принял Аверьянов. Тренировка завтра вечером, Аверьянов сидит на лавочке. Я прохожу мимо с кием в бильярдную.

Наутро — Аверьянов снова на лавочке. Мимо идём мы с Сафроновым, в руках водные лыжи. Покатались на речке, пообедали — до тренировки остается три часа. А рядом Шиловский лес, место стендовой стрельбы. Там Лена Ткач, рекордсменка мира, выросла. Иду туда с ружьем. Аверьянов с лавочки смотрит вслед. А на тренировке говорит: «Я понял, почему команда на вылет стоит. Чем угодно занимаетесь, но не футболом…» Веселый город.

— Это мы знаем.

— Еще при Нененко обыграли в Воронеже ЦСКА — 2:1. Выписали нам на радостях три выходных. Понятное дело, нужно накрыть поляну. В первый вечер встретили одного из тренеров «Факела». Подошел к нему: «Только не спали нас!» — «Хорошо-хорошо…» На второй день отправились уже в другой ресторан. На третий поехали с женами на реку Воронеж — там виды красивейшие. Заплыли на катамаранах на островок, пожарили шашлыки.

Следующий матч благополучно проиграли. Нененко устроил собрание: «Больше трех выходных не будет никогда. Погуляли…». — «Ничего не гуляли!» Он подзывает того тренера, которого мы повстречали: «Где они были?» — «Там-то!»

— Все-таки сдал?

— Сдал. А после собрания сам уволился. Нененко продолжает: «На второй день вы сидели в ресторане «Сербия». Тут уж мы переглядываемся: здесь кто спалил? Не знали, что ресторан принадлежит гендиректору «Факела». А наш тренер не успокаивается: «Где вы были на третий день — никто не знает. Но по вашему виду все ясно!» Рядом со мной сидел Сафронов — так он тихонечко: «А березки-то молчат…»

— За последние годы хоть раз поймали себя на мысли, что хотите вернуться в футбол? Допустим, тренером?

— Нет. Ни желания, ни интереса. Скажу больше — не дай бог жизнь заставит.

Юрий ГОЛЫШАК, Александр КРУЖКОВ