Светлая память

Три года назад скончался Павел Федорович Садырин. Жесткий, добрый, принципиальный, наивный... Человек, который всегда прикрывал своих игроков. Человек, которого эти игроки не раз предавали. Человек, переживший двух своих любимцев - молодых, красивых, талантливых вратарей ЦСКА. Человек с несокрушимим духом. Настоящий победитель. Настоящий мужик.

Три года назад уbs написал очень хорошие слова. И сегодня мы хотим привести их именно в том, трехлетней давности, звучании. Потому что написано, как сегодня.

Памяти ПФС

Летний день, жара и предвкушение: Предвкушение счастья. Израненная невзгодами и унижениями душа армейского болельщика - годы надежд и разочарований, полууспехов и полновесных поражений. Два проблеска за долгую-долгую болельщицкую жизнь - Кубок в 55-м да первенство в 70-м, а потом - тоска, деградация и катастрофа.

И вот свершилось - толпа талантливых, который год подающих надежды и ни хрена не желающих становиться взрослыми балбесов в одночасье превращается в лихую бесстрашную банду, громящую всех и вся. Как они рвали Спартак в том бессмертном по драматургии, проигранном, но вдохновенном матче, после которого спартачи с облегчением, но и неясным ужасом пред будущим, выдавливали из себя, что, дескать, вы, похоже, заиграли:

Кто сделал это с нашим льготным штрафбатом, где все только и косили, и ждали конца приговора вместе с дембелем? Кто зажег их ленивые души, которые дотлевали после в забытых богом Аравиях?
: Еще один штатский, после Аркадьева. И тоже не свой игрок. Вроде бы, что мы ему, и что он нам. Да, игрочок был заметный по советским меркам, делал погоду в Питере много лет, надежный такой, моторный, с головой, но не прима. Да Зенит он в чемпионы вывел, но потом толпу распустил, они же его, подонки, и съели. И вот он с нами:

И все вдруг задвигалось, ожило, заблистало. А потом на поле появилась редкая гостья - МЫСЛЬ. В команде, в которой после ухода Володи Федотова некого вспомнить как тонкого диспетчера, вдруг возникла супер-полузащита. И из кого! Списанный спартаковский дублер, Корнеев, еще в прошлое пришествие в высшую лигу показавший, что может, но не очень и хочет; доставший самого Лобана до печенок раздолбай - Татарчук; Валера Брошин - друг режима; Кузя - жутко бегучий, заводной, но поначалу довольно бестолковый, да трудовой неяркий вроде бы Дима Галямин. Вдруг эта толпа выкристаллизовалась в структуру, в которой ничего не изменить. И не надо! Невозможно определить, кто же играл первую скрипку. Кузя поспевал всюду, отбирал, подчищал, лез, пер, давил; Корнюха и Вова мотали любую защиту и могли и сами забить, и бросали вперед туповатых, но забивных форвардов. Галяма сгребал все сзади и прорывался по краю, как заправский нападающий (Корнаухов играет похоже, только сзади ему до Димы расти - не дорасти).

Да, защиты у нас можно считать и не было. С богатырями николаевской эпохи - Шестерневым, Пономаревым, Капличным, Афониным, даже хулиганистым Истоминым - эта публика и рядом не лежала, но при таком передке и это сходило с рук. И даже майор Фокин не в силах был тут ничего сделать.
А вот в воротах у нас был Миша Еремин. Он только начинал матереть, избавляться от детских болезней, входить в авторитет. Уже начали подрагивать поджилки у супостатов при виде его гигантской фигуры, заполняющей собой все ворота, и вратарскую, и штрафную. Уже навытаскивал он тучу мертвых мячей, и было видно, что это пришел вратарь, равного которому не будет, а у нас и не было. Хотя есть нам, кого вспомнить.

И вот вышли они на поле - воевать за первый приз - за Кубок - впервые за 21 год нам что-то засветило. И так в них верилось, и так боязно было - что снова облом, и пропадет игра, и все снова поломается, и будут пенять на кубковые перегрузки, на расстройство, депрессию. А нам снова ждать: А тут еще сын рядом - впервые вместе на футболе, и как ему, если продуем, потом объяснять, что папа за раздолбаев болеет, которые выиграть у какой-то кастрюли там не могут!

И началось, и гол забили, и надежда родилась. А кастрюля-то тоже не лыком шита, Тишков, еще не ломанный, орел был. Стадион полон, ревет, настоящий футбол. Всего трясет. Может еще раз так трясло, когда сборная у венгров там же, в Луже, венгров по заказу 3:0 рвала. Когда под конец притомились, и Алик Шестернев из ворот вынес, когда вся трибуна, языков не знающая, скандировать стала по-немецки судье - Zeit!

И получили два голешника: На сына не смотрю, он, наверное, и не понимает, как это может быть, папа ведь обещал, что выиграем! Вот тут и оказалось, что не фортуна нас вела, что мы и вправду сильны! Отряхнулись и полезли, да не навалом, а так, как в лучших домах - технично, азартно, комбинационно. И выиграли. ПалФедорыч в небесах парил - молодые были ребята, здоровенные. Миша больше всех радовался, скакал, как маленький, Корнюху на себе катал вокруг всего поля.

И умер. И команда умерла - та, ПалФедорыча, Мишина. Лучшая. Триумф и трагедия.
И помним их вот так - ПалФедорыч взлетает в небеса, а Миша скачет счастливый вокруг поля: И сын на меня смотрит, довольный, папа все правильно говорит и болеет за правильную команду, которая играет лучше всех. Правильный папа:

Светлая память...

• источник: red-army.ru
Оставить первый комментарий
Сейчас обсуждают