Его первое столетие. Часть 1

Аркадьев Борис Андреевич. 21.09.1899 — 17.10.1986.

Защитник. Заслуженный мастер спорта, заслуженный тренер СССР.

Начал играть в 1914 году в Санкт-Петербурге в команде «Унитас», затем играл в московских клубах «Сахарники» — 1923 — 1925, РКимА (СиМ, «Металлург» М) — 1927 — 1936.

Чемпион Москвы — 1932 (осень), 1933 (осень).

Преподаватель фехтования в Военной академии им. М. В. Фрунзе — 1922 — 1936.

Старший тренер «Металлурга» М — 1937 — 1939, «Динамо» М — 1940 — 1944, ЦДКА — июль 1944 — 1952, 1958 — 1959, «Локомотива» М — сентябрь 1952 — 1957, 1963 — 1965, «Нефтяника» Б — 1961 — 1962, «Пахтакора» Тш — 1967, «Шинника» (Ярославль) и сб. профсоюзов 2-й лиги — 1969.

Как тренер приводил команды к победе в чемпионатах СССР в 1940,1946, 1947, 1948, 1950, 1951 гг., к победе в Кубке СССР в 1945, 1948, 1951, 1957 гг. Старший тренер сборной СССР — 1952, которая выступала на Олимпиаде в Хельсинки, олимпийской сборной СССР — 1959.

1. Нет пророка в своем Отечестве

Борису Андреевичу Аркадьеву, человеку, навсегда оставившему в нашем футболе глубокий и яркий след, в эти дни исполнилось бы 100 лет.

Валерий Лобановский в предисловии к сборнику, посвященному тренерскому наследию Бориса Аркадьева, выпущенному издательством «Физкультура и спорт» в 1990 году, отметил: «…На письменном столе в моей тренерской комнате всегда его книга „Тактика футбольной игры“ — с пожелтевшими от времени страницами, с пометками, сделанными мной и теми, от кого мне „перешел по наследству“ труд выдающегося тренера, с закладками на наиболее интересных страницах. Закладок много».

Практические достижения Аркадьева-тренера общеизвестны. Под его руководством становились чемпионами СССР московское «Динамо» и ЦДКА (пять раз!), Кубок страны выигрывали тот же ЦДКА (трижды) и московский «Локомотив».

Его теоретические изыскания и открытия и по сей день не утратили своей новизны. Во всяком случае, современные тренеры используют их в своей работе, не подозревая, возможно, того, кто был их автором. Мало кто, к примеру, знает, что знаменитые тренировочные упражнения в «квадрате» изобрел именно он.

Многолетний редактор нашего еженедельника Лев Иванович Филатов не раз вспоминал об одном телефонном звонке Аркадьева в редакцию. Незадолго до этого в «Футболе — Хоккее» была опубликована статья известного румынского специалиста Ковача, который дважды привел «Аякс» к победе в Кубке европейских чемпионов и считался одним из творцов тотального футбола. Так вот, Аркадьев сказал Филатову по телефону:

— Я не с упреком. Однако считаю своим долгом поставить вас в известность, что Штефан Ковач четыре года назад присутствовал в Москве на семинаре, где я имел честь вести курс по тактике. Многое в его статье я не могу назвать иначе, как заимствованием. Впрочем, не удивляюсь: мы всегда отличались транжирством идей. А за него рад. Хорошо вел конспект, не зря наведывался. Насколько могу судить, дельный тренер, команду свою ведет толково…

И тут, наверное, самое время привести слова Аркадьева из его статьи «Об универсализме в футболе», опубликованной еще в 1951 году: «Универсализм игрока — это прежде всего его универсальное понимание игры, ее общей тактики в сочетании с техническим умением и физической способностью провести эпизод или даже отрезок игры на любом месте в команде и в любом тактическом плане…» Двадцать с лишним лет спустя сборная Голландии на мировом первенстве 1974 года поразила футбольный свет игрой, построенной на этих принципах, заложенной, кстати, чуть раньше «Аяксом» времен Михелса и Ковача, после чего такой футбол и стал называться тотальным. Мы же к нему пришли гораздо позже. Увы, нет пророка в своем отечестве.

А ведь в сороковых годах советский футбол в тактике шел чуть ли не впереди планеты всей. Тогда, правда, международные турниры практически не проводились, но в редких товарищеских встречах (с англичанами, югославами, венграми, шведами, которые в то время занимали передовые позиции в Европе) наши команды не раз поражали соперников именно тактическими находками и отменной физической подготовкой, а Борис Аркадьев был одним из тех, кто это чудо сотворил.

Тот же Лев Филатов говорил о нем так: «В футбольной среде Аркадьев был фигурой неожиданной, пришельцем, странником. Рафинированный интеллигент — это для футбола, наверное, излишняя роскошь. Но раз уж такой человек объявился, залетел, им гордились. Его тонкая духовность была подмечена и выделена, как украшающая редкость. Но она оказалась плодоносной, что сделало Аркадьева фигурой выдающейся, единственной в своем роде».

Для тех, кто не знает, пора, наверное, сказать, что были два брата-близнеца Аркадьевых — Борис и Виталий, и оба стали выдающимися тренерами. Один — в футболе, другой — в фехтовании.

Родились они в Петербурге в семье актера Андрея Ивановича Аркадьева, игравшего в театре Комиссаржевской. В их доме бывали и сама Вера Федоровна Комиссаржевская, и Всеволод Мейерхольд, и Александр Блок…

Любопытно, что много лет спустя Николай Петрович Старостин напишет о Борисе Аркадьеве такие слова: «Квадрат» на поле, персональная опека, контратака — это все понятия, разработанные им не только для нас, но и, пожалуй, для всего мира. Короче, это всеобъемлющий футбольный Всеволод Мейерхольд, кстати, и во внешнем облике их есть что-то схожее".

Мне же в связи с этим вспоминается один забавный эпизод. Борис Андреевич был большой поклонник, как изобразительного искусства, так и музыки и поэзии. Тренируя один из клубов класса «А», он жил в одном гостиничном номере во время выезда на матч с начальником команды. Встав утром и открыв настежь окно, Аркадьев начал читать стихи Блока и, приостановившись на мгновение, поинтересовался у соседа:

— А вам нравится Блок?

Ответ последовал ошеломляющий:

— А в какой команде он играет, Борис Андреевич?

В 60-х годах Аркадьев тренировал «Пахтакор». Как-то я приехал в командировку в Ташкент и разместился в гостинице по соседству с Борисом Андреевичем, а по утрам несколько дней сопровождал его до стадиона, где проводились тренировки. Во время этих прогулок он каждый раз задавал мне один и тот же вопрос: «А знаете ли вы, что в Ташкенте во время войны жила Анна Ахматова?» Я подтверждал, что знаю, и однажды, чтобы поддержать разговор, вспомнил о печально памятном всем докладе секретаря ЦК ВКП (б) Жданова, в котором клеймились Зощенко и Ахматова… Аркадьев сразу оживился и произнес тираду, которая врубилась в память навсегда:
«Да-да, — говорил он, чуть заикаясь. — Был у нас такой культуртрегер. Он немножко бренькал на рояле и как-то, собрав компанию и проиграв несколько нот из Шостаковича, воскликнул: „Разве это композитор?!“ И мы (последовала пауза) на посмешище всему миру объявили, что Шостакович не композитор!.."

Разговаривать с Борисом Андреевичем на любую тему было интересно и поучительно.

Игроки всех команд, которые он когда-либо тренировал, первым делом вспоминают, что Аркадьев в любом городе, куда бы они ни приезжали, вел их в музей или картинную галерею, где выступал гидом, рассказывая о картинах и художниках, их создавших.
Кстати, уместен тут будет фрагмент из моего давнишнего интервью с Валентином Николаевым, нападающим знаменитой „команды лейтенантов“:

— …Красоту Аркадьев любил во всем и старался пробудить эти чувства и в нас. Помню, как-то мы ехали из Тбилиси в Ереван на поезде. Вечером он зашел в купе, где мы разместились с Деминым, и говорит: „Валя и Володя, приготовьтесь, завтра я вас разбужу в пять утра“. Мы, несколько удивленные, чуть ли не в один голос спрашиваем: „А зачем, Борис Андреевич?“ Он, довольный, объясняет: „Будем наблюдать за восходом солнца“.

— И действительно разбудил?

— Разбудил… И не зря. Зрелище, когда солнце появляется из-за Арарата, скажу вам, незабываемое. Еще Аркадьев, когда мы бывали в Сухуми на сборе весной, имел обыкновение утром вместо зарядки водить нас на гору, склоны которой сплошь покрыты цветущей мимозой. Вид с ее вершины на море в сочетании с природой — это тоже что-то необыкновенное.

— И не было в команде таких, кого раздражали бы эти уроки красоты?

— Да будь ты хоть дважды идиотом, красота тебя все равно проймет.

Интересным был ответ Аркадьева на вопрос Филатова, почему он оказался в спорте:

— Я из того поколения, для которого в названии „физическая культура“ слово „культура“ стояло на первом месте.
Братья Аркадьевы увлеклись спортом, обучаясь в петербургской гимназии, и вскоре стали игроками известного в то время клуба „Унитас“ — вотчины братьев Бутусовых, знаменитой футбольной династии. Борис играл защитником, Виталий — нападающим. Когда же грянула революция, посчитали, что их место на фабрике, рядом с народом. Потом их призвали в Красную Армию, они воевали на Карельском фронте, откуда их обоих в одно прекрасное время откомандировали на учебу в Москву в военно-педагогический институт на отделение физического образования. В столице братья Аркадьевы прослыли оригиналами. Михаил Якушин, знаменитый игрок и тренер, рассказывал о них следующее: „Получив комнату на двоих, они решили никакой мебелью не обзаводиться и вести спартанский образ жизни. Собирая осенью опавшую листву, устилали ею пол в своей комнате, и постель была готова. Какое-то время увлекались вегетарианством — ели только фрукты и овощи. С весны не упускали ни одного луча солнца и удивляли всех ранним и ровным загаром.
Братья занимались и фехтованием. Борис на протяжении многих лет преподавал фехтовальную науку слушателям Военной академии имени М. В. Фрунзе, Виталий со временем достиг в этом деле больших высот, став заслуженным тренером СССР, воспитал немало знаменитых чемпионов мира и Олимпийских игр.

В футбол они играли за клуб „Сахарники“, который затем отошел к заводу „Серп и Молот“ и стал называться „Металлургом“. Борис несколько раз входил даже в сборную Москвы“.

Оба брата в конце концов стали футбольными тренерами: Виталий возглавлял московский „Буревестник“, который в 1938 году выступал в классе „А“, а Борис — „Металлург“, который под его руководством наделал немало шума на всесоюзной арене. Именно он дал путевку в большой футбол в этом клубе сначала Григорию Федотову, а затем и Константину Бескову.

В „Металлурге“ Аркадьев сделал свое первое крупное тактическое открытие, разработав систему персональной опеки при игре в защите, или, как он называл ее на военный лад, „подвижной обороны“.

Вот как Аркадьев сам говорил об этом: „Первой командой, отказавшейся от чисто позиционной тактики в защите и перешедшей на „подвижную оборону“, т. е. на держание и разбор нападающих противника, была московская команда „Металлург“, успешно выступавшая в розыгрыше первенства СССР в 1937 — 1939 годах. Этот прием, заимствованный футболистами из баскетбола, изменил не только игровую внешность футбола, но и потребовал большой психологической перестройки игроков. Основной смысл держания игрока заключается в том, что гораздо легче не дать противнику начать игру, чем расстроить уже начатую им игру“.

Десятилетиями с тех пор ведутся споры о том, хороша ли система персональной опеки или плоха. До конца своих дней Аркадьев отстаивал свое открытие. Вот основные тезисы его доводов:

„Метод персональной опеки“ следует понимать как активный метод обороны, предупреждающий развитие наступления противника и дающий большие возможности для переключения от защиты к атаке».

«Было бы совершенно неверно считать „персональную опеку“ универсальной и самостоятельной системой обороны. Ведь построить оборону только и исключительно на „персональной опеке“ — это означало бы совершенно отказаться от позиционной подстраховки в обороне и поставить результат игры и судьбу команды в зависимость от хода борьбы (и ее случайностей) в парах противоборствующих игроков. Именно поэтому в современном футболе „персональная опека“ обязательно сочетается с позиционной игрой хотя бы одного защитника».

«Метод единоборства „персональная опека“, бесспорно, является одним из тех прогрессивных методов игры, которые интенсифицируют борьбу на футбольном поле. А интенсификация игры — это генеральная пиния современного футбола».

«Критические стрелы отрицателей этого метода единоборства направлены не на „персональную опеку“, каковой она должна быть, а на ее крайние формы, доведенные до полного абсурда. Например, если игрок, которому поручено „закрыть“ какого-то противника, ничего не видит на поле, кроме своей „жертвы“, и бегает за ним по пятам или простаивает рядом с ним. Тогда „персональная опека“ в таком исполнении ничего, кроме вреда, не принесет футболу. Но ведь виновата в этом не „персональная опека“ как таковая, а ее исполнители, неверно понимающие смысл этой игры. А смысл ее очень прост и доступен пониманию каждого футболиста: по возможности не давать играть своему личному противнику и возможно больше играть самому — это просто, но очень трудно, так как игра по этой немудреной формуле требует большой тактической смекалки, скоростной выносливости, тренированного внимания и игровой дисциплины».
«Хочется сказать, что метод „персональной опеки“ может не нравиться и не нравится ленивым и физически неполноценным футболистам, хитрым тренерам, которые одно говорят, а другое делают, и эстетствующим теоретикам с дурным спортивным вкусом».

Помню, как в разгар очередной кампании против «персоналки» я без всяких задних мыслей спросил Бориса Андреевича, что за игрок был Гавриил Дмитриевич Качалин, выступавший до войны в московском «Динамо» под его руководством, в те дни рьяно боровшийся за «зону» против «персоналки».

Аркадьев поднял указательный палец и с хитрой улыбкой произнес:

— Неплохой был «персональщик»!

Конечно, и до Аркадьева бывали случаи, когда кто-то из футболистов брал индивидуально сильного соперника под личную опеку, но это были эпизоды, а он возвел такую тактику игры в обороне в систему («персональная опека» в движении, или «подвижная оборона»), которую с успехом начали осваивать все советские команды. Даже для ведущих зарубежных команд действия в этом ключе наших защитников были откровением, в частности, во время знаменитой поездки московского «Динамо» в 1945 году в Великобританию.
Когда накануне Олимпийских игр 1952 года в Москву приехала на товарищеские матчи сборная Венгрии во главе с Пушкашем и Кочишем, в то время одна из лучших, если не лучшая в мире, команда, ставшая спустя два месяца олимпийским чемпионом, она неожиданно для себя столкнулась здесь с сильным противником. Первая встреча завершилась вничью — 1:1, а во второй победила сборная СССР, выступавшая под флагом сборной Москвы, которую тренировал Борис Аркадьев, — 2:1.

После этих игр руководитель сборной Венгрии И. Калмар сделал знаменательное заявление:

— Ваша трактовка построения обороны является открытием в искусстве тактики, а степень физической готовности игроков, их скоростные данные не имеют себе равных…

Это уже потом футбольный мир узнал об итальянском «каттеначчо», основу которого составляла жесткая персональная опека атакующих игроков соперника. Подобный метод игры в обороне в сочетании с зонным принципом, на чем, кстати, постоянно настаивал и Аркадьев, до сих пор находится на вооружении многих ведущих команд Старого и Нового Света.

Борис Андреевич Аркадьев был первым профессиональным тренером в нашем футболе. Это подтверждает и Николай Петрович Старостин: «Ретиво воюя с ним на футбольном поле, я, естественно, меньше всего предполагал, что моим противником является родоначальник советского тренерского сословия. Я так называю Бориса Андреевича не потому, что он был первым футбольным тренером. До него известностью и уважением в Москве пользовались Михаил Давидович Ромм и Михаил Степанович Козлов, но то были хотя и знающие футбол люди, но все-таки тренеры-любители. Первый совмещал эпизодическое тренерство в сборной с литературной работой, второй — с обязанностями преподавателя в ГЦОЛИФКе. Примерно в одни сроки с Борисом Андреевичем начали тренерскую работу Петр Попов, Виктор Дубинин, Константин Квашнин, Михаил Товаровский и другие. Однако, безусловно, именно Аркадьев первым начал разрабатывать и претворять в жизнь новые тактические схемы. Обосновывать принципы обороны и ту логику, на которой зиждется нападение. В дальнейшем все это было с блеском изложено им в книге „Тактика футбольной игры“, выдержавшей несколько изданий у нас и за рубежом».

Аркадьев первым сформулировал революционное для своего времени тактическое правило, ставшее аксиомой на все времена: «Решающим моментом является не расстановка игроков, которая часто бывает лишь изначальным моментом игры, а система передвижения игроков», и блестяще применил его на практике. У нас же до сих пор многие любят подсчитывать, сколько у той или иной команды формально вышло на поле защитников, полузащитников, нападающих, и в зависимости от этого делать вывод, в какой футбол — оборонительный или атакующий — играет команда, упуская при этом суть: какие именно функции выполняет каждый из футболистов, или, выражаясь словами Аркадьева, систему передвижения игроков.

В 1940 году московское «Динамо» под руководством Аркадьева первым в нашем футболе, да и, как потом выяснилось, в мировом, применило тактику маневренной игры, которую журналисты образно назвали «организованным беспорядком».

Автор очерка: Олег Кучеренко
Еженедельник «Футбол» N 38 от 18.09.1999 год