Вячеслав Чанов: Акинфеев выжил после встречи с убийцей

Тренер вратарей ЦСКА, представитель великой вратарской династии Вячеслав Чанов за два часа неспешной беседы рассказал обозревателю Sportbox.ru Константину Столбовскому столько интересного, что в заданный формат не уместилась и десятая часть. Как изменилась жизнь вратаря, почему Акинфеев стал Акинфеевым, как ответить Веллитону, отчего не нужны вратари из Африки, кто играет с голосом — Чанов знает об этой профессии все…

— Давайте подсчитаем, Вячеслав Викторович, сколько предсезонок вы прошли в своей футбольной жизни.

- Можно с 1967 года летопись начинать.

— Ну вот, юбилей, стало быть, не за горами. Этот вопрос я не из праздного любопытства задал, а вот с какой целью: как за это время изменилась работа вратаря — не в игре, в тренировке? Обыденная, повседневная, черная работа…

- Тут очень серьезные изменения. Если вдаваться в специфику, мы с вами очень быстро заблудимся, а в общих чертах скажу так: раньше почему-то считалось, что вратаря в работе нужно обязательно «убить», заставить его пахать на выживание. Сейчас к нему гораздо более бережное отношение.

— И правильно. Чего ему убиваться? Это полевые гоняют по десять километров за игру, а вратарю в «рамке» хорошо — стой да посвистывай.

- Да. Но только полевые за матч по полтора- два килограмма веса теряют, а вратари по четыре почему-то. Полевые после игры на бутерброды внимания не обращают, только водичку пьют и чай, а вратари голодные как волки.

— Последние лет восемь вы работаете в команде, где нет вратарской конкуренции. С Игорем Акинфеевым действительно невозможно соперничать?

- С этим мальчиком я начал работать, когда ему было 14 лет, и продолжаю работать каждый день. Поэтому у меня нет ощущения, что он великий вратарь. Он пахарь, каких мало. Я знаю его наизусть, вдоль и поперек, мне известны все его сильные и слабые стороны, поэтому ответ такой: конкурировать с Игорем, конечно, можно, как с любым другим человеком. При одном условии — если он остановится и перестанет работать над собой. Если он, давно находящийся в статусе маэстро, перестанет ежедневно играть гаммы.

— Что есть гаммы для вратаря?

- Мяч внизу — мяч вверху. Мяч внизу — мяч вверху. Голова — рука, голова — рука. И так до бесконечности.

— Когда Игорю было 14, вы уже понимали, что растет большой вратарь?

- Да, были все предпосылки. Так же, как сейчас есть предпосылки думать, что большим вратарем может стать Паша Овчинников, 1998 года рождения мальчишка, который тренируется у нас в школе. Вообще старые умные книжки нас учат, что до 12 лет мальчик не знает, кем он будет. Но бывают исключения. Акинфеев, например, в этом смысле исключение. Как и я. Я всегда знал, что буду играть в воротах.

— Были в вашей тренерской карьере более талантливые, но не состоявшиеся ученики?

- У меня, по счастью, большинство как раз состоявшихся. Гончаров, Новосадов, Кутепов, Габулов, Мандрыкин и еще много-много замечательных ребят, но Акинфеев в этом ряду все равно стоит особняком. Игорь очень своеобразный человек, в своем роде феномен. Чтобы не философствовать лишний раз, возьмите российские вратарские рекорды и посмотрите, кто их автор. Он же почти все на себя переписывает. Феномен Акинфеева еще и в том, что он прошел через две такие травмы, на которых многие ломаются.

— Стать вратарем большого клуба в 16 лет — тоже непростая история.

- Игорь начал рано, это правда, но к основе он все равно подходил плавно, не на рывке. Сережа Ревякин, кстати, в прошлом году дебютировал куда покруче, чем Акинфеев, там вообще настоящий детектив был: 16 лет, «Анжи», пенальти, сломанная рука… В ранних вратарских дебютах нет ничего удивительного. Это, скорее, норма, чем исключение: вратари рано взрослеют. Гораздо раньше полевых. Я учился в восьмом классе, когда папа стал приводить меня на тренировки взрослой команды донецкого «Локомотива». Там такие мужики по воротам палили! И ничего, нормально, я руки держал. А потом, когда возвращался к сверстникам, — отдыхал. Вот сейчас Паше Овчинникову так же легко в своем возрасте, он все давно знает и читает — Сеня бьет так, Вася бьет эдак, ничего нового. А когда его подтягивают в дубль, начинается совсем другая история.

— Всегда есть риск сломаться психологически на этапе такого перехода.

- А это уже совершенно отдельная тема. Когда мы говорим об особо одаренных вратарях, психология стоит на первом месте. 90 процентов вратарского таланта — это именно психология, а на оставшиеся 10 приходится все остальное — рост, реакция, скорость, координация, прыгучесть и так далее.

— Когда случаются такие ситуации, как у Акинфеева с Веллитоном, что чувствует тренер вратарей? И вообще — какова ваша оценка этой неоднозначной истории?

- А в чем ее неоднозначность?

— Многие уверены в том, что бразильский форвард сыграл так, как должен был сыграть, отрабатывая свой контракт: пошел до конца, создал напряжение…

- Если бы эпизод случился в пределах штрафной площадки и в несколько иной динамике, я бы мог принять эту версию. Но в той ситуации Веллитон шел не в мяч, а в человека. Это стиль Веллитона, его отличительная черта, фишка, принцип — ломать вратарей. Я как-то высказался в прессе в таком примерно ключе: Акинфеев выжил после встречи с убийцей… И вы даже не представляете, как это больно видеть. Травмы в футболе случаются разные, как в любом контактном виде спорта, но нанесенные умышленно всегда стоят отдельно. Это черная метка.

— В хоккее специально для таких случаев придумана профессия тафгая. В ЦСКА собраны крепкие ребята, и почему они тогда простили Веллитона, до сих пор непонятно.

- Прощения не было. У нас в клубе все грамотно. Если бы мы ответили здесь же, на фоне эмоций, — получили бы красную. Поэтому приговор был отложен. Плечо сколько Веллитон потом лечил, помните?.. Но это я вам сказок понарассказывал. Ничего не было, конечно, запомните, никакой мести. Чисто случайно парнишка подломился.

— Понимаем.

- Вообще же в схожих ситуациях вратаря обязательно должны прикрывать защитники — в прямом смысле, в физическом. Как только вратарь пошел на мяч с голосом, защитники обязаны правильно расставиться. А вы знаете, например, что далеко не во всех странах мира вратарь выходит с голосом? Школы-то разные. Это очень для нас странно, потому что голос — могучее оружие русского вратаря.

— Да, невозможно представить, чтобы вратарь играл молча.

- Есть, есть такие системы. Я когда в Германии начал играть, уже во втором матче получил предупреждение. Пошел на мяч со своим «Я-а-а-а!», а мне сразу бум — желтую.

— Касильяс играет без голоса?

- Он подсказывает активно, но на выход идет без голоса, да.

— Какие вратарские школы, кроме отечественной, вы цените особенно высоко?

- Вратарей нужно рассматривать на дистанции, то есть по признаку стабильности. Поэтому я пока не считаю хорошим вратарем, например, де Хеа. Поэтому меня не впечатляет итальянская школа, включая Буффона и Пальюку. Мы, испанцы и немцы — вот такие у меня личные предпочтения.

— Коль скоро у нас в России так хорошо с профессией, почему половина клубов РФПЛ нарушает святой принцип: вратарская позиция — своя. Зачем тащат легионеров?

- Я этого тоже не понимаю. Кому то, наверное, лень работать с вратарями, кто-то просто не умеет.

— Кто-то делает деньги на пустых трансферах…

- Нет, эту тему я даже обсуждать не хочу.

— Кого отметите среди десятков вратарей, прошедших через российских футбол?

- Отмечу Диканя, но он ведь наш, по сути. Я глубоко убежден в том, что на родину великого Яшина нечего привозить вратарей из Африки. Это, конечно, метафора, но она отражает мое понимание проблемы. Российская вратарская школа — одна из лучших в мире, это сильнейшая школа, мы никому тут не уступаем. Сэр Алекс Фергюсон, вы извините за хвастовство, недавно делегацию в ЦСКА присылал — посмотреть, поучиться уму-разуму.

— Хорошо, вот в «Локомотиве» сейчас бразильский вратарь, Гильерме. Как он вам?

- Этот, кстати, ничего, в порядке. Хороший. Бразильцы вообще в последнее время в нашем деле здорово прибавили. Если раньше считалось, что ворота у них всегда пустые, то, начиная с Таффарела, пошла хорошая плеяда.

— Вопрос, может быть, слишком общий, но на него нужно искать ответ. Почему при всем величии отечественной вратарской школы мы не востребованы в мире? Почему способный испанский мальчишка де Хеа попадает в «МЮ», а наши уходят в «Мордовию», «Аланию», «Уфу»?

- Вопрос действительно широкий. Я готов назвать две причины, у которых есть вес. Первая — языковая проблема.

— Ну, это в наше время несерьезный довод, согласитесь. Кто хочет, кому нужно — берет язык за год.

- Согласен, но тем не менее такая проблема есть, Россия в этом смысле, к сожалению, по-прежнему держит дистанцию. Второе — наша ментальность. Мы с трудом адаптируемся к новым условиям. Так же, кстати, как скандинавы, — финны, шведы, норвежцы, которые почти обязательно говорят на английском. Мы уходим в Европу очень тяжело. Я на закате карьеры, с 38 лет до 44, поиграл за границей, в Германии, и на собственной шкуре испытал все трудности адаптации русского человека к немецкой действительности.

— Причина, наверное, уважительная, но хочется же славы. Хочется, чтобы русский вратарь играл не только в ЦСКА, но и в «Реале» тоже.

- Понимаю. Рано или поздно — сыграет обязательно.

— Акинфеев, кстати, способен выдержать конкуренцию в «Реале», как думаете?

- Никаких сомнений.

Константин Столбовский