«Он был игрок, Богом поцелованный». Василий Уткин — о Сергее Шустикове

Василий Уткин вспоминает молодого Сергея Шустикова, который не догонял упущенное время, а опережал его.

Несколько слов о Сергее Шустикове.

Для меня он останется в памяти не приятелем (мы приятелями не были, просто были знакомы), не тренером, не рассказчиком историй и не аналитиком. Про аналитика я уж совсем на всякий случай добавил.

Я сразу вспоминаю Шустикова-игрока.

Причем не в Испании, которую я когда-то выбрал комментировать потому, что в 1996 году, когда выбор происходил, там играло множество российских футболистов. И не в ЦСКА, куда он заезжал между двумя своими сессиями в Расинге. Про то, что он потом был в «Осасуне», я вообще не вспомнил бы (впрочем, он там ни одного матча так и не провел). Ну, а в ФК «Москва»… Это уже было поздно.

Я вспоминаю торпедовского Шустикова. Это была удивительная команда, и Шустиков в ней был, конечно, главным, при всем уважении к остальным.

Высокий, статный. Не той статью, что, например, отец — тот был могуч, он был защитник. Шустиков был статен так, как это бывает с юношами. Длинные ноги, есть такое полузабытое слово — лягастый; вот это про него. Львиная грива пшеничных волос, тонкая талия. Он был очень быстр. Хотя я не помню его рывков или подкатов. Но он всегда был свободен и всегда имел время на принятие решения. Он был мыслью быстр.

Кто быстро бежит, тот догоняет упущенное время. А Шустиков это самое время опережал. Это всегда смотрится очень непринужденно.

По манере игры я бы сравнил его с Пирло. Вот только у Пирло растраченной оказалась молодость, когда его ставили куда ни попадя, в том числе в нападение, а у Шустикова растраченной оказалась зрелость.

Все относительно, конечно.

Если вы существенно младше меня, вы не видели Шустикова таким. Тогда он был нагл, как бывает наглым молодой парень, который осознает свое превосходство. Поздний Шустиков был уже без этой роскошной гривы и со взглядом, скорее, настороженным. Хотя по глазам читать — последнее дело.

Тогда все уезжали в Европу. Все, кто вызывал интерес, все, кто мог. И у этой истории было две стороны, обе правильные, но взаимоисключающие. Потому что в России футбол рушился — безденежье, бестренерье, бесстадионье. И «Торпедо» рушилось быстрее других, потому что это была заводская команда, завод делал машины, машины эти на десять лет вперед были никому не нужны. Сильнейшие обязаны тянуться туда, где они могут реализоваться в полной мере, к конкуренции.

Но ведь это была еще и мода. На Западе ведь многие годы засматривались на игроков из СССР, а нельзя было, не продавали. Начали продавать — и они рванули покупать примерно с той же скоростью и настойчивостью, как десятью годами ранее советские люди бросались на импортные сапоги, которых вообще-то не было, но иногда везло.

И там не было правильного решения. Вот Шустиков уехал, и его не стало. Ну, а Тишков, еще один торпедовский суперталант, остался. И что?

Да ничего. Нет гарантированно успешного пути.

И о чем тут жалеть?

Нам с вами — только о том, что безвременно, молодыми, по-разному, но одинаково трагично ушли из жизни молодые мужчины. Оставили без поддержки свои семьи.

А вот о недореализованности… Что мы об этом знаем? Кто знает, откуда берется талант, на сколько лет он рассчитан, какие страсти человеческие, силы и слабости к нему приложены? Тишкову сломали ногу, грубо, но ведь не по злобе. Сломали бы так сейчас — у него было бы процентов на 70 больше шансов полностью восстановиться, потому что развивается медицина. Не уехал, остался бы здесь Сергей Шустиков? Да это вообще праздный вопрос. Проблема совершенно не в этой плоскости лежит, чего уж гадать.

Но я хочу сказать вам другое. Они себя — реализовали. Потому что мы их видели и мы их запомнили, и не по статистическим рекордам, которые суть строчки в справочнике, а просто молодыми и красивыми, хозяевами жизни. Жизни в пределах зеленого (впрочем, в СССР не всегда зеленого) поля.

Мы ведь помним и любим не только тех поэтов и писателей, которые написали многие тома. Есть такие, которые вошли в историю одним стихотворением, одним рассказом, но зато навсегда. И чем это ниже? Или это не такой же труд, не такое же озарение?..

Сергей Шустиков был игрок, Богом поцелованный. И творчество молодого Шустикова было невероятно притягательно, красиво, современно и даже, я бы сказал, сексуально.

До вчерашнего дня его отец, легендарный торпедовец Виктор Шустиков, который отыграл за клуб без замен и пропусков игр больше 250 матчей подряд, а всего — под пятьсот, мог им гордиться и наверняка гордился.

А теперь он будет по нему скорбить.

В Торпедо всегда было две судьбы. Валентин Иванов, Виктор Шустиков — монументальные фигуры, без фальши, не конъюнктурясь прожившие долгую плодотворную жизнь.

И другая судьба — Воронин, Стрельцов… Люди, которые безвременно сгорали. Вот теперь и Шустиков-младший. А чуть раньше Тишков.

В Торпедо ведь два цвета — черный и белый.

Текст: Василий Уткин

Фото: fc-solyaris.ru, realracingclub. es