Прошлой осенью на ТНТ состоялась премьера сериала «Чернобыль. Зона отчуждения» — молодежной мистики вокруг одной из главных техногенных катастроф прошлого века. Когда спустя пару недель появились данные о телесмотрении, все офигели: «Чернобыль» стал самым рейтинговым сериалом в истории ТНТ, обогнав даже суперпопулярного «Физрука».
Среди авторов «Чернобыля» — Илья Куликов, один из самых успешных сценаристов русского телевидения последних лет. Куликов принимал участие в создании дюжины самых разных сериалов на самых разных каналах, а звездой стал после «Глухаря» — суперхита телеканала НТВ. Сейчас Куликов считается самым высокооплачиваемым сценаристом России и зарабатывает больше многих футболистов премьер-лиги, ездит на «Феррари» и позволяет себе самые смелые профессиональные эксперименты — вроде сериала «Бессонница», который он с партнерами пытался распространять не через эфирные каналы, а через платную подписку в интернете (получилось без особого успеха).
Еще десять лет назад Илью Куликова можно было легко застать на фан-секторе домашних и выездных матчей футбольного ЦСКА; кроме того, он был автором и режиссером документального фильма про армейское фан-движение. В эпоху, когда просмотр телесериалов превратился в главный досуг современной России — в том числе той, что регулярно обитает на Sports.ru, — Юрий Дудь встретился с Куликовым и поговорил о ЦСКА, Шумахере, «Игре престолов» и «Легенде № 17».
— Для начала идентификация: сколько у вас выездов за ЦСКА?
— Не очень много — около 20.
— Какой был первым?
— Новороссийск, то ли 98-й, то ли 99-й год. Это мирный город, поэтому без утраты памяти — обычная пьянка, без трагедий. Единственное: нашей гостиницей был корабль, пришвартованный к берегу; сейчас его можно было бы назвать хостелом — такая лютая жесть, в которой селились самые простые ребята. Так вот в ночи наши малолетние карлики попытались эту гостиницу отшвартовать — перерезали канаты и попробовали выйти в открытое море. Далеко не уплыли, закончилось все милицией.
— Выезд, который вы никогда не сможете забыть?
— Владимир, 2005 год. На трибуне жгли кресла и водили вокруг них хороводы. А после матча местные бросались на нас с топорами. Именно местные жители — не фанаты. Владимирские фанаты — прекрасные ребята; после игры пригласили нас к одному из них на дачу, там был дичайший завис: шашлык, водка, в 6 утра проводили нас на электричку домой. А вот просто местные вышли на нас с топорами, колами, разве что не с ружьями. Это было сразу на выходе со стадиона, рядом с нами был ОМОН, который за нас вступился. Я своими глазами видел, как рядом со мной в омоновский щит врубился топор. И это ни разу не литературное преувеличение.
— Так, а кто в этом всем был виноват?
— Жизнь виновата. Москвичей не любят… Ну да, побуянили чуть-чуть на стадионе…
— Побуянили? Стадион чуть не сгорел.
— Ну да, чуть не сгорел… Но впору возмущаться было не местным жителям, а милиции, но она как раз вела себя очень вменяемо. 2005 год — то время, когда уже стали появляться адекватные командиры. Там был полковник, который вел себя очень грамотно и делал все, чтобы не допустить драки: кресла — хрен с ними, главное — чтобы не стали биться.
Когда мы были в Италии, на матче с «Пармой», там все было совсем просто: нет ни кресел, ничего — бетонные скамейки, пластиковое стекло. Жечь нечего.
— Объясните тем, кто не понимает: в чем прикол палить кресла?
— Это какой-то бессмысленный ритуал. Вот чучело масленицы начинают сжигать и плясать вокруг него — ты можешь тысячу раз смеяться над этим, но придешь к нему и начнешь плясать вместе со всеми. Так и тут: карлики начали сжигать кресла, ты сначала стоял в стороне, а потом стал прыгать со всеми. Это естественные эмоции мужчины во время футбола: даже если ты незлобный парень, смотришь его дома и что-то идет не так, появляется маленькая искорка — ты заводишься. На стадионе все это приумножается.
— Вы дрались на почве футбола?
— Бывало. Но стихийным образом. Договариваться — никогда. Все это так смешно, как мне кажется. Ну, что за дурь?
— Как дурь? Кулачный бой. Старинная русская забава. Никита Михалков. «Сибирский цирюльник».
— Да ну, инвалидом останешься. Драки — только спонтанно: кто-то что-то сказал — и вперед. Как, в общем, и жизни. Хотя если ребята так развлекаются и не страдают, я очень за них рад.
— Ваш самый любимый игрок ЦСКА?
— Сергей Семак. Игровые качества — это понятно, но мне нравилось, что он прирожденный лидер. Даже если все было плохо, когда он выходил, команда начинала играть по-другому. Вспоминаю ответный матч против «Пармы» в 2002-м. Когда мы уже сдулись, он взял все в свои руки, отлично вел игру и забил два гола. До 90-й минуты мы проходили дальше, но пропустили в самом конце и вылетели.
Ну и еще Семак очень благородный — на него и смотреть, и слушать приятно.
— Что вас больше всего раздражает в русском футболе?
— То, что в матчи сборной футболисты не вкладывают столько сил, сколько в матчи за клубы.
— С чего вы это взяли?
— Я это вижу. Они играют за деньги не так, как играют за идею, за страну, за то, чтобы порадовать людей. В сборной можно травмироваться, потерять место в составе клуба — тебя продадут, ты потеряешь деньги. Может быть, если бы я был футболистом, я бы тоже себя так вел, но мне кажется, это неправильно. К тому же в своей профессии, если у меня есть выбор — что-то неинтересное за большие деньги или что-то интересное за меньшие — я всегда выберу второе. Те же «Чернобыль» или «Закон каменных джунглей» — сериал, который сейчас выйдет, — заняли годы в написании и производстве. А денег принесли меньшие, чем любой сериал на «НТВ». Но я делаю, потому что должно быть что-то реально крутое. Где-то ты должен выложится, где-то ты должен заработать — не вопрос, но не переводить же все в режим «заработать».
— Ваша самая большая радость на почве футбола?
— 1998 год. Победа 4:1 над «Спартаком» — первая в дерби после долгих лет жестоких поражений. Сейчас у меня один кадр в голове: стадион «Динамо», трибуна за воротами и Хомуха забивает со штрафного четвертый гол. Ощущение полнейшей сказки! Не выигрывали у них семь, что ли, лет, а тут — победа, да еще и 4:1. «Спартак» тогда — это ощущение главного врага, у которого все равно невозможно выиграть. Шли на стадион с такой темой: ладно не выигрываем, набьем хотя бы морды. А тут — еще и победили. Это было нереально круто.
— В 2005 году вы сняли документальный фильм про болельщиков ЦСКА. Для чего?
— Я тогда практиковался в документальном кино. Ноль денег, любительская камера, несколько интервью и мыслей о том, что представляет собой движение. Хорошо, что туда вошла какая-то фанатская хроника — потому что сейчас все это уже погибло: все VHS-кассеты давно посыпались, не успел оцифровать — до свидания. Фильм продавался на лотках, у стадиона. Тогда DVD-диски стоили приличных денег, поэтому люди даже брали друг у друга посмотреть. Сейчас, понятно, такой фильм даже без денег я бы сделал в разы лучше. Но опыт мне это дало отличный.
* * *
— Про вас говорят: единственный русский сценарист, который ездит на «Феррари».
— Есть такое.
— Я не увидел «Феррари» на парковке у ресторана.
— Издеваетесь? Лед на дорогах. Сегодня я на «Мерседесе».
— Какой именно «Феррари» и как давно он у вас появился?
— California. Два года назад. Почему? Я болел. Болел за «Феррари» в «Формуле-1».
— А. Вы один из тех, кто любит этот неинтересный вид спорта.
— Неинтересный? Невероятно интересный! Когда водишь машину, начинаешь понимать, как же сложно все, что происходит там. Когда я купил себе «Феррари», понял, почему это называется не «водитель «Формулы-1», а «пилот «Формулы-1». Это реальное пилотирование, это очень сложно и круто. С трудом представляю, что переносит человек, который ведет эту машину по треку: 500 лошадиных сил, задний привод, механика, без гидроусилителя руля. Если вы посмотрите, самая большая часть тела у пилотов — шея: она из-за всех этих перегрузок бешено раскачена.
Я болел за Шумахера еще с тех пор, когда он из «Бенеттона» переходил в «Феррари»: все его семь титулов прошли на моих глазах. Со временем полюбил сам бренд, увлекся его историей, читал, смотрел.
— Сколько стоит годовая страховка на «Феррари»?
— Чуть меньше миллиона.
— Сколько надо работать сценаристу, чтобы заработать на такую машину?
— Смотря кому. Мне — немного. Только сценаристом — наверное, сложно; сценарий столько не стоит. Но я работаю шоураннером — автор проекта, веду его весь, и там уже совсем другие гонорары. Хотя хороший сценарист за несколько лет вполне может заработать на «Феррари». Только она, наверное, ему не нужна будет.
Да и мне бы была не нужна, если бы не «Формула-1». Если бы не существовало «Феррари», я бы никогда не купил себе такую дорогую спортивную машину — «Ламборгини» у меня точно никогда бы не появилось. Просто потому что я за «Феррари» болел — такая вот была мечта.
— Говорят, все, к чему вы прикасаетесь, превращается в деньги — я специально пододвинул свою сумку поближе к вам. Правда?
— Хех, хотелось бы, чтобы была правда. В хорошем смысле этого слова. Деньги — это часть нашего общества, общества, которое все любят называть обществом потребления. Любое общество — это общество потребления. В этом его суть: люди для того вместе и живут. Я один не смогу построить сотовый телефон, но миллион человек соберется — и сможет, а потом каждый его себе купит. Кто-то строит машины, кто-то строит кино — это и есть общество. А кровь его — это деньги. И это совершенно нормально, когда человек старается извлекать прибыль.
— Средняя зарплата основного футболиста ЦСКА — 1,5 млн евро в год. Кто зарабатывает больше: вы или игроки ЦСКА?
— Я.
* * *
– Объясните мне: почему русский человек не любит ментов, но так любит смотреть про них сериалы?
– Думаю, после «Глухаря» их не то что начали любить – их хоть как-то поняли. Их считают какими-то другими: есть «мы» и «они». А тут посмотрели, пропустили через себя и увидели, что в своей работе допускают такие же вещи – меркантильные, какие-то еще.
И я бы не сказал, что любят сериалы именно про ментов – любят детективы. Детективы – это развитие интеллекта, тренировка мозга. Вы можете не заниматься спортом, но выйдете в хороший денек на улицу, пробежитесь, подвигаетесь и сразу – ух, хорошо! Так и здесь: посидел, подумал вместе с ними и стало лучше. Они загадывают тебе загадку и часто отвлекают от проблем. А это очень важно – уйти от реальности. Уйти можно через развлечение или через занятие мозга чем-то таким. Именно поэтому зрителя сложно завлечь драмой: и так тяжело, а драма еще заставляет тебя переживать, там все понятно, просто давит на эмоцию.
– У комедии – та же функция? Отвлечь?
– Конечно! Но она не только уводит от реальности, она переносит гирьку еще и на те весы, где тебе хорошо. Она заставляет тебя воспринимать реальность другой. Самый яркий образец – «Теория большого взрыва», там в сюжете люди не умирают. Вообще! Там нигде не упоминается о такой вещи, как смерть. Смоделирована другая реальность, где нет боли, страдания, смерти, где все безопасно. Такой игрушечный мир, в который ты погружаешься, он тебе заменяет твой собственный. Ты пожил в нем какое-то время и, даже когда выныриваешь, какое-то время еще ходишь с ощущением, как будто там.
– «Чернобыль» стал самым рейтинговым сериалом ТНТ. Мы понимаем, как люди отмечают спортивный успех. Как отмечают новость о том, что твой сериал становится самым популярным в истории канала?
– Во-первых, такой темы, как победа над «Физруком», не было. «Физрук» делают Антон Зайцев и Антон Щукин, мои замечательные друзья – я обожаю их сериал и ребят люблю, каждому их успеху радуюсь невероятно. Хотелось цифр, которые подтверждают успех «Чернобыля». Когда пришли данные и стало понятно, что это самый рейтинговый сериал за историю ТНТ, Женя Никишов и Валера Федорович, продюсеры канала, звонили мне с криками: «Ура! Илюха!» Им хотелось кричать. А у меня в такие моменты наоборот наступает апатия. Но хорошая апатия – я выдыхаю и перестаю волноваться. Потому что я очень напрягаюсь: примет зритель или нет. А тут стало ясно: полюбили, ты не зря работал столько времени.
– У вас есть объяснение: почему «Физрук» стал самым народным сериалом последних лет?
– Потому что он классный. Кто-то говорит: современный герой, совмещает в себе и прошлое, и будущее. Какая-то ересь! Это просто прикольно придуманный характер. Антон Зайцев и Антон Щукин его придумали, Нагиев его блестяще сыграл, и это стало органично – за этим стало интересно наблюдать. Мне очень нравились шутки «Физрука», но еще интереснее мне было следить за сюжетом – а что будет дальше? И это отчасти объясняет, что «Физрук» в повторе, к сожалению, дал гораздо меньшую долю, чем в повторе дают те же «Интерны». В «Интернах» – это feel good TV, скетчи, шутки, включаешь в любой момент и смеешься. А в «Физруке» сюжет уже известен – люди, которые смотрели один раз, не будут смотреть его снова, а будут ждать второго сезона.
– Лучший сериал в истории нашей страны?
– Сложно, потому что все они дети своего времени. Кому-то будет странно назвать сериалом «Место встречи изменить нельзя», но по соотношению время/продакшн – конечно, он. Понятно, что телесмотрение тогда было другое, успех достигался за счет безальтернативности. Но все равно он классный. Если он и сейчас отлично смотрится, представьте, как это было тогда.
– Вы смотрите наше неразвлекательное телевидение? Как бы вы его оценили?
– Все сложно. Отсутствие конкуренции превращает любую вещь в болото. Даже если еще больше будет развлекалова, оно будет еще лучше. Все новости заточены одинаково, шаблонно, и от них не требуют особо большего. Поэтому нет необходимости развиваться. Пока их не перестанут смотреть, они и не будут меняться.
– Когда в России будет возможен сериал вроде «Карточного домика» (американский сериал про то, как устроено закулисье Белого дома – Sports.ru)?
– «Карточный домик» – хороший сериал. Но когда люди восторгаются: «Вот! В Америке могут снять такое!» – я думаю: да, могут, но толку-то что? «О да, у нас такие в политике. В Белом доме у всех руки по локоть в крови». И? Покивали и круто. Эти же ребята из Белого дома пригласили Кевина Спейси к себе в гости, попили чайку – и сами – такие же по локоть в крови – сидят довольные. Политика всегда грязное дело.
Я не думаю, что такой сериал сейчас нашим людям нужен. Многие думают: что-то не показывают из-за цензуры. Но я почти уверен, что даже если он появится, его смотреть не будут. Просто люди не понимают, что многие вещи элементарно неинтересны. Людей задрала эта политика, секреты олигархов и прочее. В желтой программе это кто-то еще посмотрит. Но снимите про это сериал – и люди не включат.
Это из той же серии, когда говорят: наши сериалы – говно, дайте нам иностранные, вот они крутые. Да, интернет-аудитория их будет смотреть. А вот в телевизоре… Ни один западный сериал, поставленный в наш эфир, еще ни разу не победил самый плохой российский.
– Стоп, а «Секс в большом городе»? А «Доктор Хаус»?
– «Доктор Хаус» собирал цифры около 3-4 – это не сравнится с самым дешевым сериалом НТВ, который показывает от 15. «Секс в большом городе» – то же самое. Единственный сериал, который собрал что-то когда-то, – это «Остаться в живых». Это был первый сериал такого толка, ему сделали мощнейшее промо на «Первом канале», и то он показал не запредельные цифры. Людям все равно интереснее смотреть свое.
– То есть если снять сериал про Кремль, шубохранилища в Домодедовском районе и дома на Лазурке, это тоже не посмотрят?
– Что-то мне сдается, что нет. Почему? Усталость и аполитичность народа. Во-первых, это не хотят видеть, потому что это ничего не изменит. А, во-вторых, люди хотят или отвлекаться, или развлекаться. Чтобы их просто оставили в покое. Не терзали и не тянули из них моральные силы.
– Главная дискуссия начала года – «Левиафан» Андрея Звягинцева. На ваш взгляд, это крутое кино или нет?
– Я вообще не смотрел. Я видел предыдущий фильм Звягинцева «Елена» и, по-моему, это не круто. Я не могу смотреть, когда пепельницу 20 минут двигают по кадру: туда, сюда и играет занудная музыка. Поэтому «Левиафан» я не буду смотреть, конечно.
– Слушайте, но у него же мировое признание. Если русский футболист, даже несимпатичный мне, будет претендовать на «Золотой мяч», я буду прыгать и хлопать в ладоши. Русский фильм уже взял «Золотой глобус» и претендует на «Оскар» – я тоже радуюсь.
– Все премии – и наши, и не наши – политизированы, там серьезное лобби. Тебе дают их не за реальные достижения, а, допустим, за то, сколько людей в жюри сидит от одного канала, сколько – от другого. Когда какой-то несусветный трэш с телеканала «Россия» получает премию «Золотой орел», – как это? В один год нам скрепя сердце дали «Тэфи» за «Глухаря» – доля под 40, ложились все каналы и не дать эту награду было просто смешно. В тот же год Максим Аверин номинировался на «Золотой орел», он невероятно круто сыграл в «Глухаре». Когда лучшего актера ему все-таки не дали, мне тоже было смешно. Дали явно не тому, кто был событием года.
То же самое – с «оскарами», «медведями» и «глобусами». Если вы снимете фильм про черных гомосексуалистов, вам не могут не дать «Оскар». Если один из них еще борется с какой-нибудь врожденной болезнью, тогда конкурентов просто нет. Если в этот конкретный год есть проблемы между мусульманским миром и христианским, награду обязательно получит какой-нибудь фильм из Ирана. Это будет жуткое дерьмище, которое невозможно смотреть, но приз будет его.
В позапрошлом году «Оскар» за лучший фильм получила «Операция Арго». Это интересно смотреть, это реальная работа разведки, но… где связь с «Касабаланкой», условно говоря («Касабланка» – фильм Майкла Кертиса, взявший три «Оскара» и считающийся одним из лучших фильмов в истории Голливуда – Sports.ru)? Лучший фильм – это то, что должно находиться в копилке мирового кинематографа. «Операция Арго» – это не оно. И там в победителях давно такого не было. С этой точки зрения «Аватар» гораздо больше заслуживает «Оскар» за «лучший фильм» – не потому что спецэффекты, а потому что несет простые истины, которые поданы таким образом.
* * *
– Немного – про лучшее. Лучший фильм про спорт?
– «Тренер» (England manager). Там, где они не могли отобраться на чемпионат мира, но Люксембург сенсационно выиграл и они прошли. Это кино выражает истинную суть спорта: надо быть одной командой, даже несмотря на то что половина из вас – конченные фрики. Если почувствуете себя единым целым, то победите. Он отвлекает, развлекает и при этом несет какую-то интересную истину.
– «Легенда №17» – хороший фильм?
– Хороший! Очень грамотно сделан. Есть герой как персонаж, есть герой как воплощение – Козловский. Очень стройный фильм. Зазвучал с самого начала и звучит ровно.
– Всех напрягает, что это байопик, но факты биографии Харламова перепутаны.
– Это художественное кино. Когда оно будет называться документальным, недовольные люди могут прийти и предъявить любые претензии. Я обожаю ранние фильмы Тарантино, а вот после «Убить Билла» их не люблю. Тем не менее, в «Бесславных ублюдках» убивают Гитлера. Почему никто не предъявляет претензии, что на самом деле он умер не так? Потому что это глупо. Нет полнометражных художественных фильмов, где все факты соответствуют действительности – и это совершенно нормально.
– Три лучших сериала, которые вы когда-либо видели?
– Невероятно крутой английский сериал «Во плоти» (In the flesh). Зомбиапокалипсис кончился – тех людей, которые были зомби, научились лечить. Они вернулись в свои семьи и проходят социализацию – даже несмотря на то что когда-то поубивали половину своих соседей. Им дают линзы, чтобы не было видно глаз, им колют лекарства. Но со временем им начинают припоминать прошлое, и из-за этого начинается классовое расслоение.
Американский сериал «Замри и гори» (Halt and catch fire) – про программистов, которые разрабатывали первый ноутбук. 10 серий, сплошные эмоции – потому что очень про людей.
Ну и «Игра престолов». Мои любимые сериалы – драмы. А «Престолы» – это в большей степени драма, чем какое-то рубилово.
– Лучший русский актер прямо сейчас?
– Я со своей стороны зайду. У меня в двух сериалах – «Законы каменных джунглей» и «Честь имею» – сыграл Александр Петров. Он молодой, его не так знают, как остальных, но по мне – он самый крутой актер сейчас. Крут тем, что он автор своей роли – он тебя всегда слушает, но всегда добавляет что-то свое. Когда он приезжает на площадку, он готов работать и, когда включается камера, перестает быть собой и превращается в того человека, который написан в сценарии. Это странное волшебство, но оно есть.
– Лучший русский режиссер?
– Балабанов. Потому что его фильмы потрясающие. Для меня режиссура – это понятно заложенная, четко сформулированная и пущенная мысль. Тут он пробирает до самой глубины. Балабанов – это на грани Врубеля, полубезумие какое-то, ты смотришь и не может оторваться.
Я знал, что всегда Балабанов пишет для себя сам, но в глубине души надеялся: может быть, когда-нибудь он снимет мой сценарий?..
Когда я узнал о его смерти, было ужасное ощущение: и что, больше не будет новых фильмов? Он делал по-честному, а таких людей так немного… Любимый его фильм – «Груз-200». Человек смог передать свою боль к каким-то моментам жизни. В данном случае – к Советскому Союзу, как мне показалось. Не понимаю, как люди могут воспринимать этот фильм прямо: про чувака, который похитил девушку и насиловал ее… По мне, фильм полностью аллегорический. Показывает систему, про нее здесь все: бесконечные промзоны, заводы, которые перерабатывают людей. Мент из фильма – он же не человек, просто олицетворение власти.
* * *
– Что есть ваша главная неудача?
– В смысле?
– Ну, у вас же были сериалы, которые собирали маленькие цифры.
– А, это я вообще не считаю неудачей. У нас был сериал «Три звезды», который получил маленький рейтинг и его убрали из эфира, но я не считаю это большим провалом.
Самая большая неудача – для НТВ мы пробовали делать комедийный сериал «Этаж» – про этаж в офисе. Комедия – это нереально сложно. Пробовали один раз – не получилось, пробовали – другой, пытались организовать процесс иначе, найти других режиссеров… В итоге я оставил там все свои нервы, он начал получаться ближе к концу, но этого не хватило, чтобы его спасти.
– А почему цифры вы не считаете неудачей? Что есть метрика успешности сериала, если не цифры?
– Нравится мне кино или нет.
– Звучит как фраза футболиста после поражения о том, что своей игрой он доволен. Притом что людям на трибунах не понравилось.
– Может, и похоже. Только люди, чтобы попасть на трибуны, заплатили деньги. Люди, которые смотрят сериал, делают это бесплатно. Когда они будут смотреть его платно, будут предъявлять эти претензии. Это жизнь.
– Последние пару лет много, очень много журналистов пробуют себя в работе сценаристов. Со стороны выглядит несколько наивно. А изнутри?
– Многие идут не просто попробовать себя. Многие идут, думая: я сейчас все сделаю классно, я же все смотрел, я все знаю. Но так получается, что все что-то копируют: «Я сейчас сделаю русский «Секс в большом городе»! А я сейчас сделаю русский True Detective». Да не сделаешь. Если ты приходишь с такой задачей – сделать русское что-то – ты будешь в жопе.
Странно приходить в профессию, только потому что там можно заработать денег. Если хочешь заработать – придумай, как заработать их журналистом. Ну и если тебя не тянет к профессии, успеха не будет. Главная мотивация – это не деньги. Главная мотивация – «я хочу что-то сказать». Если есть что сказать, будешь говорить это в любой форме. Хоть в форме «Глухаря». Хоть в форме «мыла» на канале «Россия». Хоть в форме «Ералаша». А если сказать нечего, сюда лучше не соваться – дай тебе Володю Машкова, Женю Миронова и 100 миллионов долларов, все равно у тебя ничего не будет. То есть будет, конечно. Но пустышка.
Фото: фейсбук Ильи Куликова
