Владимир Татарчук: Когда узнал диагноз – руки опустились

Плеймейкер золотого ЦСКА-1991, олимпийский чемпион Сеула-88 идет на поправку. «ССФ» уже писал о страшном недуге 48‑летнего Татарчука — онкология. Три операции за три месяца, полгода восстановления… Хочется верить — самое трудное позади.

РАК

— Проблемы со здоровьем начались в прошлом году, — вспоминает Татарчук. — Ни с того ни с сего вдруг стали неметь ноги. И сидеть тяжело — болит. Сходил в поликлинику, проконсультировался, поставили диагноз — геморрой. Пропил курс таблеток — не прошло. Ни сидеть нормально не могу, ни ходить. Поехал в Боткинскую, там уже специалисты посмотрели — рак анального канала. И еще опухоль на лимфатическом узлу в паху — там тоже вырезали…

***
Когда узнал диагноз — руки опустились. Откуда, как?! Ничего не предвещало. Вроде бегал, тренировался, за ветеранов играл…

Спасибо супруге — привела в чувство, поддержала. Мы с Натальей 27 лет вместе — познакомились еще в львовском спортинтернате, она легкой атлетикой занималась. Жена для меня — опора и поддержка, мой ангел-хранитель. Она сейчас работает — занимается с детьми. Без нее я, как без рук и без ног.

***
Три операции — февраль, март, апрель. Первая операция, химия, лучевая терапия, еще операция…

Сейчас состояние более-менее. Хотелось бы, конечно, лучшего, но и жаловаться не стоит. Немного оклемался. Вес стал набирать, а то всего 54 килограмма было.

Лежать устал, а сидеть еще тяжело. Зато на улицу выхожу — минут 10−15 у дома прогуляюсь, пока силы есть.

Прогнозы? Не хочу ничего загадывать. Надо контрольные анализы сдать, чтобы врачи все посмотрели, проверили — затянулось ли, зажило. Планов особо не построишь, но и зацикливаться не стоит. Жив — и слава богу.

***
Я не привык жаловаться и просить. Зачем? У каждого свои проблемы. О том, что армейские болельщики выложили на сайте номер моего расчетного счета, узнал, когда уже стали переводы приходить. Спасибо огромное тем, кто откликнулся, — мне эти деньги очень помогли и с операциями, и с восстановлением. Хотя, конечно, перед людьми неудобно…

ЦСКА-1991

— Ребята — партнеры по чемпионскому ЦСКА — не забывают. Колотовкин рядом живет — заходит, Колесников, с кем-то созваниваемся…

ЦСКА-1991 — это прежде всего коллектив и потрясающая атмосфера. Практически после каждого матча у нас в Строгино семьями собирались — здесь и Малюков жил, и Колотовкин, и Галямин. Шашлык, общение… Только Корнеев особняком держался.

Мы были настоящей Командой и после гибели Еремина на его могиле поклялись другу друг и Мишкиным родителям выиграть чемпионат. Первый матч после этого был с «Шахтером». Просили федерацию перенести игру, получили отказ. Каких сил нам стоило в тот день выйти на поле, никто не знает. Все были в шоковом состоянии, проиграли — 3:4. Но потом собрались. И когда взяли золото, поехали к Мишке…

***
Золотой ЦСКА-1991 создал Юрий Андреевич Морозов. Костяк он собирал, он нас подготовил физически и тактически. Садырин после жесткого Морозова дал чуть больше свободы — и покатило. Но я считаю, что та команда вообще могла без тренера играть. Настолько понимали друг друга! Заранее знали, кто куда побежит, кому под какую ногу пас отдавать… Позициями менялись — Брошин уходил в середину, я налево, Колесников направо. Такую карусель устраивали! Если бы нам в том составе еще поиграть, считаю, могли большего добиться. Уж «Спартак» бы точно столько медалей не взял.

***
Ближе всех я общался с Валеркой Брошиным. Его смерть стала большим ударом. Сгорел за считанные месяцы. Кажется, язык прикусил — и с этого все началось. Полгода внимания не обращал, а когда к врачам обратился — оказалось, рак в четвертой, запущенной стадии…

Источник: Sovsport.ru

ОЛИМПИАДА, ЧЕХИЯ, ТРЕНЕР

— Олимпийские воспоминания — это прежде всего финал и мое удаление. Первая желтая была ни за что. Бразилец на фланге принимал мячик, я до него даже не добежал. Не дотрагивался, никакого контакта не было, а он взял и упал. Судья эпизод со спины видел — решил по-своему.

Вторая карточка — бежал за Ромарио. Он выходил на одного защитника, надо было фолить — бразилец выбегал на скорости и простор был большой, мог и влево свободно уходить, и вправо. С его-то техникой. Мне пришлось его за руку схватить.

В раздевалке, конечно, бушевал. Вели 2:1, но времени оставалось прилично (около десяти минут. — Прим. ред.). Телевизора не было, ничего не знал, стоял — курил в душе. Когда наши прибежали, от сердца отлегло.
Потом на теплоходе хорошо погуляли — делали что хотели. Свобода — весь теплоход наш! Артисты с нами были, Винокур…

Олимпийская медаль дома, на Украине, деду отвозил показать и все никак забрать не могу.

***
После 1991 года карьера получилась скомканной. В Чехию поехал, хотя в принципе не планировал из ЦСКА уходить. Но в клубе нехорошие разговоры начались — мол, игроки для чемпионства ничего не сделали. Поведение тренерского штаба и руководство сильно изменилось. Решили, что будут нас распродавать. И ребята стали разъезжаться.

Мне Вова Масалитин позвонил. Дома отдыхаю: «Малый, тебя в Праге ждут!» — «Да не-е-е, вставать, бриться, такси вызывать…» — «Малый, это город Прага, а не ресторан „Прага“! Тобой „Славия“ интересуется». (Смеется.)

Подумал — почему бы и нет? В итоге 2,5 года там отыграл.

После Чехии было предложение от «Спартака», но я из чувства клубного патриотизма отказался — вернулся в ЦСКА. Но скоро к нам из «Спартака» пришел Тарханов — мы с ним не сошлись характерами, и меня продали в Саудовскую Аравию.

Когда через семь месяцев вернулся, оказалось — никому не нужен. Полгода никто ничего не предлагал. Может, не знали, что я в Москве, или считали, что арабом стал? (Смеется.)

В итоге Ирхин пригласил в Тюмень. С Колотовкиным жили в одной комнате. Играть там, конечно… Зимой — морозы, а летом от мошки спасенья нет — в рот забивается, отплевываться не успеваешь. Кусачая — ужас!
Отыграл сезон в Тюмени — Садырин предложил вернуться в ЦСКА. Но тут уже я отказался. Когда полгода без работы сидел и никому не был нужен, что-то не звонили, а только заиграл — сразу вспомнили! Обидно было.

***
С тренерством да, не получилось. Наверное, сам к этой работе оказался не готов. Надо было ВШТ заканчивать, а я этот момент профукал, все на потом откладывал. Сейчас же без диплома никуда не берут. А чтобы выучиться — нужны деньги. А где их взять?

Лет пять или шесть назад месяц отработал в школе ЦСКА — помощником главного тренера в одном из возрастов. После сборов возвращаемся: «Ты больше не нужен». Без объяснений — что случилось, почему? Видимо, ко мне такое отношение… Клуб и сейчас ничем не помогает.

После того случая я решил, что тренировать — не мое. Какой-то надлом произошел. Подумал — да ну его! Сосредоточился на ветеранских матчах. За «Столицу» играл, за ЦСКА, иногда даже спартаковцы приглашали…

Владимир Татарчук и Павел Садырин

ГУБА

— Считаю, болезнь меня не изменила, характер все тот же. Бескомпромиссный, неуступчивый. Всегда стараюсь говорить правду в глаза. Разве что чуть спокойнее стал.

В молодости был свободолюбивым и себе на уме. Захотел что-то сделать — делал, нет — гори все синим пламенем! В ЦСКА из-за этого два раза на губе сидел.

Первый раз, когда вовремя из отпуска не явился. Должен был 7 января, а приехал 23‑го. Просто не было желания в Москву возвращаться. Когда из ЦСКА звонили, так и отвечал: «Не хочу!».

Приехал — сразу отправили на губу. Выписали по максимуму — пять суток. Зимой — то еще удовольствие. Подъем в шесть утра, работа — крышу почистить, снег убрать… Когда посуду мыли — это называлось «пойти на дискотеку».

А второй раз попал на сборах в Сочи — скажем так, слегка режим нарушил. Морозов меня увидел. Как рецидивисту дали четверо суток в одиночной камере. Ничего — отсидел.

Бурная молодость, есть что вспомнить…

***
Если воспринимать происходящее сейчас как испытание, то мне уже доводилось бывать между жизнью и смертью.

В 1984 году вместе с львовскими СКА «Карпаты» ехал в Москву на поезде: они на турнир во Вьетнам, я — в ЦСКА. Прихватило живот. Болит и болит — не проходит. Сутки ехали — легче не стало. В Москву заселились в гостиницу, врач «Карпат» меня на базу ЦСКА не отпустил: «Куда ты поедешь? С нами переночуй». Утром — та же картина, без улучшений. И по маленькому сходить не могу — хочу, а не получается. Пошел к врачу, он мне дал какие-то таблетки, я выпил — сразу вырвало. Меня на «скорой» в больницу. На каталку положили — я отрубился. Очнулся в реанимации. Оказалось — перитонит, аппендицит лопнул. Еще бы чуть-чуть — и летальный исход. Считай, одной ногой там побывал.

Другая история — ребята пошутили. У юношеской сборной было занятие в бассейне, а я плавать не умею. Плескался у бортика, подошли Мананников и Горилый: «Малый, ты чего?» — «Плавать не умею». — «Да ладно!». Взяли за руки и бросили на глубину. Я ко дну пошел. Когда синеть начал — до них наконец дошло, вытащили. У меня живот вздулся — нахлебался воды. Пришел в себя, кричу: «Вы что, придурки?! Говорил же вам — плавать не умею!» — «Мы думали — шутишь…».

***
До диагноза и сейчас — я один и тот же человек. Каких-то глобальных выводов не делаю. К религии отношение не изменилось. Ценить семью? Так я всегда ее ценил. Сына, дочь… Жену как любил, так и люблю. Даже больше! (Смеется.)

Меня уже не переделаешь — какой есть, таким и останусь. Просто, видимо, судьба…

***
Чего сейчас хочется? На рыбалку съездить. И в футбол поиграть. Я раньше и за ветеранов бегал, и во дворе с ребятами. Выйдешь, в удовольствие подвигаешься — потом пивка выпьешь, поболтаешь… Очень мне футбола не хватает.

Все, кто хочет помочь Владимиру Татарчуку, могут перечислять деньги на его карту Сбербанка 4276838353110192.

ЦСКА — обладатель Кубка СССР-1991. Верхний ряд (слева направо — игроки): Валерий Брошин, Валерий Масалитин, Дмитрий Быстров, главный тренер Павел Садырин, Олег Малюков, Виктор Янушевский, Олег Сергеев, Сергей Фокин. Нижний ряд: Игорь Корнеев, Сергей Дмитриев, Михаил Еремин, Дмитрий Кузнецов, Сергей Колотовкин, Михаил Колесников, Владимир Татарчук.

ЦСКА — обладатель Кубка СССР 1991

Июль 2011 года. Армейские ветераны перед матчем, посвященным 20‑летию чемпионства и победы в Кубке. Верхний ряд (слева направо): Олег Сергеев, Дмитрий Ширшаков, Валерий Минько, Игорь Еремин (брат Михаила Еремина), Сергей Дмитриев, Валерий Новиков, Сергей Фокин, Александр Гришин. Нижний ряд: Владимир Татарчук, Михаил Колесников, Олег Малюков, Дмитрий Карсаков, Дмитрий Кузнецов, Василий Иванов, Сергей Колотовкин, Андрей Колесников (брат Михаила Колесникова).